Бушменские языки

БУШМЕНСКИЕ ЯЗЫКИ — одна из семей макросемьи койсанских языков..Распространены как языки отд. этнич. групп, разбросанных по всей терр. ЮАР, Ботсваны, Намибии, сев. р-нов Анголы, в Танзании (яз. хадза). Число говорящих ок. 75 тыс. чел. Есть предположение, что иасе-лепие, говорящее на Б. я., являлось автохтонным для всей Вост. и Юж. Африки,— подтверждением служит распространение языка хадза в одном из вост. р-нов континента. Впоследствии носители Б. я. выли вытеснены миграционными волнами бантуязычных народов (см. Банту языки).
Б. я. делятся на след. осн. группы: 1) кунг; 2) нгусан; 3) ауни; 4) кхомани; 5) хадза (хатса). Группы эти скорее всего являются конгломератами диалектов. Ряд Б. я., упоминаемых в науч. лит-ре, относится к числу исчезнувших, напр. иек-рые диалекты в зап. р-нах Капской провинции ЮАР; есть и языки, известные лишь по названию, напр. намби.
Типологически Б. я. характеризуются как изолирующие с определенно выраженными чертами агглютинации. Оии неравномерно и слабо изучены, особенно в части морфологии и синтаксиса. Морфология имени существительного и глагола неединообразна в разных Б. я. В нек-рых из них представлена категория рода (муж. и жен.), маркированная суффиксами, напр. kwe-ba 'мужчина', kwe-sa 'женщина' (язык нарон), а также категория числа (ед. ч., дв. ч. и ми. ч.), напр., kwe-ci 'мужчины', kwe-si 'женщины', kwe-cara 'двое мужчин', kwe-Зэга 'две женщины' (язык нарон).
В иек-рых Б. я. категория рода не служит различит, признаком для имени существительного, а мн. ч. образуется удвоением корня. Видо-временная парадигма глагола выражается не изменением корня, но аффиксами, препозитивными корню   глагола,    напр.    ге'— продолженное
наст. вр. (ауни), ка----буд. вр. (нарон и
ауни). Категория лица в глаголе выражается препозитивными личными местоимениями. Развита система местоимений: личные, указательные, притяжательные, имеющие ед., дв. и ми. числа. Личные местоимения в подавляющем большинстве Б. я. во 2-м и 3-м л. изменяются по родам (жен., муж., общий). Прилагательные согласуются с существительными в роде и числе. В предложении субъект, выраженный существительным, и предикат, выраженный глаголом, не согласуются. Порядок слов SPO. Преобладают простые предложения.
Языки бесписьменные, с узким внутри-этнич.   коммуникативным   статусом.
Описание и изучение Б. я. началось в кон. 19 — нач. 20 вв. Наиболее многочисленны и теоретически обоснованы работы Д. Ф. Блик; нек-рые исчезнувшие Б. я. известны только благодаря ее работам. Опубликованы работы К. М. Дока, В. Планерта, Д. Цирфогеля, поев, описанию отдельных Б. я., а также тем или иным чертам фонетич. или грамматич. строя; Э. О. Дж. Вестфаль и Дж. X. Гринберг исследовали Б. я. с целью установления их места в генетич. классификации языков   Африки.

Бурушаски

БУРУШАСКИ (буришский, канджуг-ский, вершикский язык) — генетически изолированный язык, распространенный в горных местностях Хунза (Канджут), Нагар и Ясин в отрогах Каракорума. Число говорящих ок. 50 тыс. чел. Выделяются 2 диалекта — собственно бурушаски и вершикский (вершиквар).
Для фонетики характерен относительно сложный консонантизм (ряды церебральных и глухих придыхательных) при простом вокализме. Оси. особенности морфологии: в именной системе — членение существительных на 4 семантич. класса (мужчин, женщин, животных и нек-рых предметов, остальных предметов и понятий), выражаемых относящимися к существительным местоимениями, прилагательными, глаголами; категория отчуждаемой/неотчуждаемой принадлежности с системой притяжат. префиксов; 2 числа — ед. и мн.ч. (с большим колвом-ок. 70 — суффиксов мн. ч.); два падежа — прямой и эргативно-косвеиный; система послелогов; постпозитивный неопредел, артикль. Система числительных отражает вигезимальиый (двадцатеричный) счет. В глагольной системе — префиксально-суффиксальное выражение лица, числа и класса субъекта и объекта. Для синтаксиса характерна эргатнвиая конструкция предложения с перех. глаголами в прете-рите, перфекте, плюсквамперфекте. Яз. бесписьменный.

Брахуи

БРАХУИ (брауи, брагуи) — один нз дравидийских языков. Распространен в Пакистане (пров. Белуджистан и Синд), Юж. Афганистане и Вост. Иране. Число говорящих св. 800 тыс. чел. Различаются 2 осн. диалекта — джхальванский (севернее Калата) и сараванский (южнее Калата). Строй совр. Б. определяется сочетаниями типологически разнородных элементов: а) общедравидийских — пяти-членная модель вокализма, ретрофлексные согласные, включая носовые и виб-ранты; суффиксальная агглютинация как осн. средство формо- и словообразования; общедравидийская система частей речи и грамматич. категорий, категория притяжательное™ в классе имен, отри-цат. спряжение глагола, трехплановое членение указат. местоимений; структура предикативной и атрибутивной синтагмы; б) инноваций, общих для Б. и отд. дравидийских языков (курукх, малто, гонди, тода и др.),— противопоставление глухих и звонких смычных, смычных и щелевых велярных, глухие латеральные, неск. рядов сибилянтов, гортанная смычка; отсутствие категории рода, дифференциация имен существительных и прилагательных по определенности/неопределенности, отсутствие инклюзивных местоимений; морфологич. способ образования непереходно-пассивных глаголов, личные формы сослагат. наклонения; в) ареаль-ных и заимствованных — назализованные гласные; местоименные энклитики; син-тетич. форма степеней сравнения прилагательных, аналитич. формы в парадигме имен и глаголов, подчинит, и сочинит, союзы в составе служебных слов. Ареаль-ное — иранское (белуджи, пушту, фарси) и индоарийское (синдхи, лахнда) — влияние особенно сильно проявляется в синтаксисе (отсутствие самостоят, причастных и деепричастных оборотов, употребление послелогов в «изафетной конструкции»), а также в лексич. составе Б., где, наряду с заимствованиями из иран. и индоарийских языков, имеется значит, процент араб, лексики.
Письменность на основе араб, графики. Лит. произведения известны со 2-й пол. 18 в. (трактат Малик-Да да Гхаршина «Тохфат-уль-аджаиб»).

Бихевиоризм

БИХЕВИОРИЗМ (от англ. behaviour, behavior — поведение) в языкознании — система взглядов на сущность и функции языка, восходящая к одному из направлений в психологии, в основе к-рого лежит понимание поведения человека как совокупности двигательных и сводимых к ним вербальных и эмоциональных реакций организма на стимулы внешней среды (непосредственных или опосредованных) и отрицание сознания как предмета психологического исследования. Проявляется в нек-рых работах о языке в США и Зап. Европе. Начальный этап развития Б. в психологии (кон. 19 в.— 20-е гг. 20 в.) связаи с работами Дж. Б. Уотсона и Э. Л. Торидайка. Позже идеи Б., сочетаясь с разл. когнитиви-стскими подходами, породили ряд иеоб-ихевиористских направлений (Э. Ч. Тол-мен, К. Л. Халл, Ч. Э. Осгуд и др.). Особую позицию, во многом восходящую к начальному этапу и легшую в основу т. наз. программированного обучения, занимает Б. Ф. Скиннер. Методологич. основы Б. и необихевиоризма связаны с позитивизмом, прагматизмом и операцио-нализмом.
В яз-знании наиболее прямое воздействие Б. испытал Л. Блумфилд, создавший бихевиористскую теорию языка как формы реактивного поведения (т. е. одного из видов реакции человека на воздействие внешней среды), благодаря к-рой индивидуум приспосабливается к социальной среде. Противопоставляя свою концепцию «менталистским» идеям, он утверждал, что «каждое высказывание полностью образуется формами», понимая под формой «повторяющийся голосовой признак, имеющий значение», а под значением «повторяющийся признак стимула и реакции». Через посредство Блумфилда идеи Б. распространились в постблумфилдианской дескриптивной лингвистике, требовавшей «говорить о языке... в терминах, не допускающих чего-либо большего, нежели то, что раскрывается в непосредственном наблюдении» (Б. Блок). Скиннер трактует язык как систему единиц «вербального поведения», образуемых реакциями, имеющими доступную отождествлению форму, функционально соотнесенную с одной или неск. независимыми операциональными переменными (т. е. факторами воздействия среды).
Идеи Б. составляли философско-мето-дологич. основу ряда наук о человеке и стали для специалистов по «бихевиораль-ным наукам» естеств. отправной точкой любого науч. рассуждения, в т. ч. оказали влияние и на амер. яз-знанне. Б. лег в основу неопозитивистской семиотич. теории Ч. У. Морриса (наряду с прагматизмом Ч. С. Пирса) и через нее влиял на все дальнейшее развитие семиотики, в частности европейской; Н. Хомский и Дж. Миллер воспроизводят всю философ-ско-методологич. платформу и многие собственно психологич. положения Б. Это касается не только позитивистской, прагматистской, операционалистской ориентации их концепции в целом, но и более частных вопросов — соотношения биологического и социального в поведении человека, идеи «проб и ошибок» и «подкрепления» как механизма поведения, тезиса о вербальном поведении прежде всего как о системе реакций, хотя и весьма сложно организованной, и т. п. Идеи Б. проникали в собственно лингвистику та,кж(е через психолингвистику, к-рая в 50-ч70-х гг. 20 в. в Зап. Европе и США опиралась либо на необнхевиорист-скую концепцию Осгуда, либо на конф-роитировавшие с ней взгляды Хомского и Миллера (т. наз. генеративная, или трансформационная, психолингвистика). В 80-е гг. 20 в. Б. в психологии переживает упадок и не оказывает прямого воздействия на яз-знание. Однако нек-рые теоретико-методологич. положения, генетически восходящие к Б., продолжают существовать и развиваться в амер. лингвистике.

Бессоюзие

БЕССОЮЗИЕ (асиндетон, паратаксис) — связь предложений, осуществляющаяся интонационными средствами, без участия союзов. Организует специфич. синтаксич. единицу — бессоюзное сложное предложение; как периферийное явление наблюдается в простом предложении (см. Предложение). Смысловые отношения при Б. обычно остаются невыраженными, поскольку формирующие их факторы (самая последовательность предложений, их строение, морфолого-синтаксич. признаки), как в отдельности, так и в комплексах друг с другом, в большинстве своем полисемантичны, т. е. не закреплены за строго определ. видами отношений, и недостаточно регулярны. Тем не менее смысловая определенность бессоюзной связи бывает иногда значительной. Так, в рус. яз. при Б. вполне выявляются условные отношения, в формировании к-рых, наряду с полифункциональными средствами, участвует спец. форма неадресован-ного повелит, наклонения (<Не пригласи я его, он обидится», чПриди мы вовремя, беды бы не случилось»).
В системе синтаксич. связей Б. противостоит подчинению как имплицитная связь эксплицитной, тогда как по отношению к сочинению Б. <симультанио», т. е. совмещено с ним (С. О. Карцевский). В грамматиках мн. языков бессоюзная связь дифференцируется на сочинительную и подчинительную, что в значит, степени стирает ее специфику; в рус. иауч. традиции такой подход не получил большого распространения. # Поспелов Н. С, О грамматвч. природе и принципах классификации бессоюзных сложных предложений, в кн.: Вопросы синтаксиса совр. рус. языка, М., 1950; Карцевский С. О., Бессоюзие и подчинение в рус. языке, ВЯ, 1961, Н> 2; Рус. грамматика, т.   2,   М..   1980.             И.   Н.   Кручинина.
БЙБЛСКОЕ ПИСЬМО (библское псевдоиероглифическое, протобиблское) — письмо надписей, обнаруженных в г. Библ (совр. Джубейль) в Ливане на каменных и металлических предметах в археологически точно не датированных слоях (2-е тыс. до н. э.?). Знаки геометрического и стилизованного рисуночного характера (птица, рыба, змея), общим числом от 60 до 100, многие из них внешне похожи на древнейшее зап.-семит, письмо. Направление письма справа налево, билингв нет; попытки дешифровки         (М. Дюнана, Э. П. Дорма, А. Йирку) не были приняты в науке. По внутр. структуре Б. п. относится к типу огейских письменностей», где знаки передают только открытые слоги (согласный + нуль гласного передается знаком для согласного + а или согласного + гласный соседнего слога). Структура слов сходна с семитской. Путем сравнения частотности слоговых знаков Б. п. с частотностью слогов в семит, текстах 2-й пол. 2-го тыс. до н. э. А. М. Кондратову и И. М. Дьяконову, по-видимому, удалось отождествить 5—6 значений знаков ['а(?), па (или ma?), 'a, ta(?), sa], из к-рых 'a, ta(?), а возможно и 'а, (па/та) сходны по форме и по значению со знаками '(?). о, ', t, п (?) или га(?) зап.-семит. письма: надписи последним и Б. п. встречаются на сходных-и даже на одних и тех же предметах. Можно предполагать, что Б..п. явилось предком зап.-семит. письма.

Бенуэ-конголезские языки

БЕНУЭ-КОНГОЛЕЗСКИЕ    ЯЗЫКИ —совокупность родственных языков, объединяемых в подсемыо в составе семьи ни-геро-конголезских языков (Дж. X. Гринберг); их называют также ветвью нигеро-конголезских языков (К. Уильямсон). Распространены на обширной терр. Африки (к Ю. от Сахары) от Нигерии до вост. побережья материка и к югу вплоть до ЮАР. Общее число говорящих св. 170 млн.  чел.
Генетич. классификация Б.-к. я. в значит, мере гипотетична, т. к. за исключением банту языков для них не проводилось всестороннего сравнит.-ист. изучения, а мн. языки остаются вообще не описанными. Выделяя эту подсемью, Гринберг следовал за Д. Вестерманом, к-рый в своей классификации зап.-судан. языков (1927) выделил группу бенуэ-кросс, но не включал в нее языки банту, хотя и предполагал возможность генетич. связи последних с зап.-суданскими (в целом соответствующими нигеро-коиго-лез. семье, по Гринбергу). Спорные моменты в построении Гринберга — классификационное соотношение Б.-к. я. с др. подсемьями и группировка языков внутри данной подсемьи. Наибольшие возражения (У. Э. Уэлмерс, П. де Вольф, Уильямсои) вызвало резкое разграничение Б.-к. я. и ква языков, между к-рыма отмечаются более сложные отношения сходств и различий: вост. языки ква (особенно игбо) ближе к нек-рым Б.-к. я. (напр., ибибио-эфик языкам), чем к др. языкам своей подсемьи; язык нджо, включенный Гринбергом в ква, обнаруживает скорее промежуточное положение между ква и Б.-к. я.; т. ваз. остаточные языки Того должны, по де Вольфу, включаться в Б.-к. я., а не в ква, а эти две подсемьи следует считать двумя группами в составе более крупного объединения Б.-к. я.— ква. В существенно иной классификации П. Р. Беннета и Я. Стерка устраняются рубрики <Б.-к. я.» и <ква», а относящиеся к ним языки распределены по иным генеалогнч. классам. Однако наиболее принятой рабочей классификацией Б.-к. я. остается гринберговская, хотя и с нек-рыми уточнениями (Уильям-сон).
Кроме языков банту подсемья Б.-к. я. включает еще ок. 350 языков и диалектов, к-рые распределяются между 4 группами: А. П л а т о (с 5 подгруппами) — камба-ри, дука, дакаркари, камуку, реше, питн, кахугу, санга, бута, лунду, кагома, тари, иригве, идонг, биром, нинзам, нунгу, мабо, йергам, башар; В. Д ж у к у-иоидные — карим, минда, джукун, мбембе, кенту, ньиду, кпанзо, кутеп; С. Кроссриверские (языки басе, р. Кросс, с 3 подгруппами) — бекварра, бенди, убанг, боки, кё (йакё), укеле, ху-моно, бини, оконьонг, эфик, ибибио, аианг, окобо, андони, кана, элеме, абуа, кугбо, мини; D. Бантоидные (самая многочисл. группа с крупными подгруппами и множеством более мелких группировок, см. Бантоидные языки) — мамбила, вуте, тив, битаре, экой, мбе, джарава, аньянг, нгуну (нгво), бамум, бамилеке, бафут, менемо, видекум, ком, бандем, кёнсенсе, ламнео, кака, тикар, банту.
Большое кол-во языков и их слабая изученность затрудняют определение черт, общих всем Б.-к. я. Кроме того, при описании этих языков особое внимание уделяется именной классификации, ввиду ее исключит, важности для характеристики их строя, и почти не описывается глагольная система, к-рая отличается большой сложностью.
В фонологич. аспекте Б.-к. я. характеризуются богатым вокализмом. Кроме двух тембровых рядов (передний — задний) мн. языки (гл. обр. не банту) имеют гласные среднего ряда (ш, е, э, •е, л); широко представлена градация гласных по открытости (типичная структура — 4 ступени); встречаются противопоставления гласных по назализации и по долготе (напр., в джукуноидвых и плато языках). Среди согласных представлены двухфокусные смычные кр, gb, имплозивные b, d, билабиальные и лабио-дентальные щелевые (глухие и звонкие), носовые разл. локальных рядов (m, n, n, Oi 0wi От), глухие и звонкие латеральные (напр., в видекум). Б.-к. я. тональные, обычно с двумя базисными тоновыми уровнями (высокий — низкий), тип тональной структуры — т. наз. ступенчатый, с тоновым перепадом. Имеются контурные тоны, во мн. языках сложная тоновая синтагматика.
По морфологич. типу Б.-к. я. изолирую-ще-игглютинирующие (в банту отмечаются элементы флективности), с преобладанием в отд. группах языков той или иной типологич. тенденции; изоляция и агглютинация могут по-разному проявляться в имени и глаголе (изоляция более обычна для глагольных форм).
Существительным свойственны категории именного класса (ИК; см. Именные классы) и числа (единственного— множественного); в языках с развитой системой классов число выражается с помощью классных показателей (т. н. плюральные классы), ср. камбари тэ-kulii 'черепаха' — мн. ч. g-kiilu (4—5-й классы). Состав и способы выражения ИК варьируют по языкам. Для бенуэ-конголез. праязыка реконструируется (де Вольф) 16 классов, однако в совр. языках их обычно меньше. Показатели ИК в существительных чаще всего — префиксы, иногда — суффиксы (в джу-куноидных), редко — инфиксы (напр., в биром); в нек-рых языках совмещаются два способа выражения ИК (напр., префикс/суффикс в тив). В случае фонемной омонимичности показателей разных ИК различение их может обеспечиваться с помощью тонов. Упрощение систем ИК охватывает (в разной степени) как формы существительных (количеств, сокращение и совпадение показателей ИК), так и формы   согласуемых   с   ними   по   ИК   слов
(прилагательных, местоимений, глаголов, числительных, чгенитивной» связки). По степени сохранения согласоват. типов Б.-к. я. весьма различны; напр., в укеле есть лишь местоименное согласование, а в дука — 8 типов согласования (адъективное, местоименное разных видов, числительное,  наречное  и  др.).
Прилагательные как особый разряд слов во мн. языках развиты слабо и обычно смыкаются с глаголами, образуя т. наз. качественные предикаты. В системах личных местоимений встречаются инклюзивные/эксклюзивные формы, указат. местоимения часто представляют тройств, градацию по степени удаленности объекта дейксиса от говорящего. В числительных нек-рые языки отражают архаические системы счисления (напр., в плато — двенадцатеричная). Выделяется особый лексико-грамматич. класс идеофонов (см. Звукосимволизм).
В глаголе выражается вид и способ действия (перфектив, имперфектив, хабиту-атив, прогрессив и др.), во мн. языках для глаголов существенно разграничение на стативные и активные. Залог, за исключением языков банту, обычно отсутствует. Категория времени часто характеризуется градацией прошедшего и будущего по «степени отдаленности» (при этом возможны адвербиальные конкретизаторы времени типа 'вчера', 'завтра'); формы буд. вр. нередко выражают потенциальность действия. Преобладают аналитич. способы выражения глагольных категорий (с помощью служебных элементов). Причастия для Б.-к. я. не характерны. Синтаксис отличается предпочтением простых предложений; наиболее частый порядок слов SVO, предикат может быть именным и глагольным. В нек-рых языках глагольный предикат выражается т. наз. сериальными глаголами, т. е. цепочкой глаголов, к-рая имеет разл. значения (консекутивность, адвербиально-инструментальное значение, цель и др.), напр. в эфик a-kada ikwa ё-di 'Он принес нож' (букв, 'он взял нож и пришел'). Определяющее обычно следует за определяемым (но возможен и обратный порядок), числительное — после существительного; «генитивиые конструкции» со значением принадлежности строятся по типу чобладаемое + обладатель», в нек-рых языках между этими именами находится т. наз. ассоциативная частица -а(-ка). В сложных предложениях преобладает сочинит, связь.
Б.-к. я. в большинстве бесписьменные. Первые лингвистич. свидетельства о них относятся к 16 в., но до 19 в. изучались гл. обр. языки банту. Лишь с сер. 19 в. начинает привлекаться небантуский материал: впервые нек-рые языки Нигерии и Камеруна нашли отражение в труде С. В. Кёлле <Polyglotta Africana» (1854); первые грамматика и словарь по Б.-к. я. (эфик) появились в 60—70-х гг. (X. Гол-ди). Сравнит, изучение Б.-к. я. (помимо банту) было начато X. X. Джонстоном (1919), включившим в рассмотрение наряду с банту 24 языка «полубайту» (т. е. гл. обр. бантоидные и нек-рые др.). В 20— 30-х гг. классификацией и характеристикой Б.-к. я. занимались Ч. Мик, П. Тол-бот, Г. Тесман; важный вклад в их изучение внес Вестерман, впервые выделивший их в отд. группу (Бенуэ-Кросс). В эти же и последующие годы выходят работы по отд. Б.-к. я. иебантуского ареала (Э. Мей-ер, Р. К. Абрахам, Ф. Адаме, М. Джеф-рис, Г. Вольф, Ф. Уинстон, К. Хофман, Г. Юнграйтмайр и др.). Широкий интерес Б.-к. я. начинают вызывать с 60-х гг.; в 1966  создается   междунар.   бенуэ-конголезская рабочая группа (Я. Ворхуве, де Вольф, Э. Данстан, Д. У. Крэбб, Т. Кук, А. Э. Мееюссен, Уильямсон и др.). Первый опыт грамматич. реконструкции прабенуэ-коиголез. яз. предпринят де Вольфом (1971). Оси. центры изучения Б.-к. я.: Лейденский уи-т (Нидерланды), Ибаданский уи-т (Нигерия), Калифорнийский ун-т (США), Лондонский ун-т (Великобритания).

Белорусский язык

БЕЛОРУССКИЙ     ЯЗЫК—один      из восточнославянских языков. Распространен в Белорус. ССР, а также в смежных областях РСФСР, УССР, Литов. и Латв. ССР, в Казах. ССР, Эст. ССР и др., за пределами СССР — гл. обр. в Польше, Канаде, США, Аргентине. Общее число говорящих в СССР св. 8 млн. чел. (1979, перепись), за рубежом ок. 200 тыс. чел.
Восходит к древнерусскому языку, прежде всего к говорам дреговичей, радимичей и зап. кривичей, занимавших терр. между Припятью и Зап. Двиной, в верховьях Днепра и по р. Сож. Совр. говоры Б. я. образуют 2 осн. диалекта: сев.-восточный, включающий полоцкую и витебско-могилевскую группы говоров, для к-рых характерны диссимилятивное аканье (произношение типа въда, вады, вад'ё) и диссимилятивное яканье.(произношение типа н'асу, н'ас'й, но н'исла), и юго-эападиый, охватывающий гродненско-барановичскую и слуцко-моэырскую группы говоров, к-рым свойственны иедиссимилятивное аканье (произношение типа вада, вады, вад'ё) и не диссимилятивное яканье (не зависящее от качества ударного гласного). Существуют также переходные, или ср.-белорус., говоры, особо выделяется группа т. наз. полес. говоров, к-рые многими фонетич. и грамматич. чертами сближаются с сев. говорами укр. языка. В основе совр. лит. Б. я. лежат ср.-белорус. говоры, в к-рых совмещаются отд. черты, присущие соседним говорам сев.-вост. и юго-эап.   диалектов.
Лит. Б. я. свойственны особенности, отличающие его от блиэкородств. восточ-нослав. языков: в области фонетики — неслоговое <у> на месте этимологич. «в> и «л> (прауда, воук); протетич. звуки: чв> — перед губиыми гласными (вока, вуха); ча>, <\> — перед сочетаниями согласных (аржаны, iMnia); чередование сочетаний ро, ло, ле, в к-рых <о>, <е> произошли из редуциров. <ъ>, <ъ>, с ры, лы, п\ в положении между согласными (кроу — KpuBi, глотка — глытаць, бляск — бл1шчаць); наличие звуков чы», <\> на месте старых напряженных «ъ», <ь> (злы, малады, худы; 6i, ni, л1; мый, рый, шый); дэекаиье и цеканье, т. е. появление аффрикат чдэь>, чць> иа месте мягких д', т' (дзень,  дз1ва, цень,  uixi).
В области, мррфологии характерны — различение) додовых форм в склонении числит, два.'дзве, абодва, абедэве (двух, дэвюх, абодвух, абедэвюх...); отпадение <й> в конце прилагательных, причастий и порядковых числительных в форме именит, падежа муж. рода (цудоуны, летш, прачытаны, трэщ); неупотребительность страдат. причастий наст, времени и ограничейное (терминологически) употребление действит. причастий наст, времени (вядучае кола 'ведущее колесо'); отсутствие элемента «н» в местоимениях 3-го лица при склонении (пра яго 'про него', без яе 'без нее', аб ix 'о них'); в области синтаксиса — предпочтение описат. конструкций причастным оборотам; употребление предлога пауз с вин. падежом в значении 'вдоль', 'мимо' [праязджал1 пауз раку — 'проезжали вдоль (мимо) реки']; употребление предлога чпа» в сочетаниях с предложным падежом мн. числа (па гарадах i сёлах — 'по городам и селам'); наличие глагольных конструкций с дополнением в дат. падеже [дзякаваць, да-раваць, прабачыць (каму) — 'благодарить, простить, извинить (кого)']; в конструкциях с глаголами смяяцца, здзека-вацца, кпщь и др. дополнение употребляется с предлогом <з> в форме род. падежа (смяяцца з таварыша — 'смеяться над товарищем'); в области лексики — наряду со словами, восходящими к др.-рус. яз., употребляется ряд специфически белорусских слов: ветразь 'парус', гарэза 'озорник', апошш 'последний', сщплы 'скромный', грувасцщь 'громоздить', кем^ць 'соображать', пакрысе 'понемногу',  шмат 'много'  и др.
Лит. Б. я. прошел в своем развитии два осн. периода: период старобелорус. книжно-лит. языка (14 — сер. 18 вв.), представленного переводной конфессиональной лит-рой, памятниками юридич. и документ.-деловой письменности, летописями, местными хрониками и др., и период совр. лит. Б. я. (с кон. 18 в.), сложившегося на основе живой народной речи. В его развитии и совершенствовании большую роль сыграло творчество Я. Ку-палы и Я.  Коласа.
В основе совр. белорус, письма лежит кириллица (гражданский шрифт); а 16—19 вв. и несколько позже употреблялись также латиница польской модификации и араб, графика, к-рой местные татары передавали белорус, тексты, сохранившиеся под назв. Аль-Китабов, Хамаи-лов, Тефсиров. Наиболее ранняя письм. фиксация Б. я.— Договор Полоцка с Ригой (1330), Жалованная грамота великого князя Литовского Александра Витовта Кестутиевича Василию Карачовскому (1386), Судебник короля Казимира Ягел-лончика (1468) и др. Широкое развитие белорус, письменность получила в 15— 16 вв.: Зап.-рус. Четья (1489), Псалтырь, Библия Ф. Скорины (1517—19), Литов. Статут (1529, 1566, 1588), Баркалабов. летопись (кон. 16 в.) и др.
О Карский Е. Ф., Белорусы, 2 изд., в. 1 — 3, 1955 — 56; Дыялекталапчны атлас беларускай мовы, ч. 1 — 2, Mihck. 1963; Граматыка беларускай мовы, т. 1 — 2, Мшск, 1962—66; Бирилло Н. В., Б у л а-хов М. Г., С у д н и к М. Р.. Белорус, язык, в кн.: Языки народов СССР, т. 1, М., 1966 (лит.); Б i рыл а М. В.. Бела-руская антрапашмйя, ч. 1—3, Мшск, 1966— 1982; Псторыя беларускай Л1таратурнай мовы, т. 1—2, MiucK, 1967—68; Б у л ы-к а А. М., Ж у р а у с к i А. I., К р а м-к о I. I., Пстарычная марфалопя беларускай мовы,  Мшск,  1979.

Банту языки

БАНТУ ЯЗЫКИ — подгруппа бенуэ-конголезских языков. Распространены в центр, и юж. частях Африки. Число говорящих св. 160 млн. чел. (1987, оценка). По классификации М. Гасри, подразделяются на 15 зон: А (языки Камеруна и пограничных с ним стран: лунда-балонг, дуала, бубе-бенга, баса, бафна, саиага, яунде-фанг, мако-нджем, кака), В (языки Конго и сев. областей Заира: мйене, келе, тсого, шира-пуну, нджабн, мбете, теке, тенде-янзи), С (языки Заира, Конго: ингунди, мбоши, мбанги-нтумба, нгомбе, соко-келе, монго-нкунду, тетела, куба), D (языки Руанды, Бурунди и сопредельных стран: мболе-эна, лега-ка-ленга, бира-хуку, конджо, бембе-кабва-ри, руанда-рунди), Е (языки Уганды, Кении, Танзании: нйоро-ганда, хайа-джита, масаба-лухья, роголи-куриа, ки-куйю-камба, чагга, ньика-таита), F (языки центр. Танзании: тонгве, сукума-ньям-вези, иламба-иранги), G (языки Танзании, о-вов Занзибар и Пемба: суахили, бена-кинга, гого, шамбала, зигула-зара-мо, поголо), Н (языки юга Конго, Заира и сев. Анголы: конго, мбунду, яка, мба-ла), К (языки юго-востока Анголы, северо-запада Замбии, Ботсваны: чокве-л.учази,  лоэи,  луяна,  субиа),   L  (языки
юга Заира, Анголы, Ботсваны: пенде, сонге, луба, каонде, нкоя, лунда), М (языки Танзании, Замбии, Малави, Заира: фипа-мамбве, ньика-сафва, конде, бемба, биса-ламба, лендже-тонга), N (языки Танзании, Малави и центр. Мозамбика: манда, тумбуку, ньянджа, сенга-сена), Р (языки северо-востока Мозамбика, юго-востока Танзании: матумби, яо, макуа), R (языки юго-запада Анголы, севера Намибии и Ботсваны: умбуиду, ндонга, гереро, йейе), S (языки Зимбабве, Мозамбика, ЮАР, Ботсваны, Лесото, Свазиленда: шона, венда, сото-тсвана, нгуни,  тсва-ронга,  чопи).
Типологически Б. я. относятся к языкам агглютинативного строя (см. Агглютинация) с элементами флексии, к-рые проявляются в наличии грамматически многозначных морфем. Соположение морфем в слове может сопровождаться фуэионными процессами (см. Фузия), особенно глубокими на посткорневых морфемных швах.
Число фоием в раэл. Б. я. колеблется от 53 до 22. Существует 4 оси. типа систем вокализма: пяти-, семи-, десяти- и четырнадцатичленные, за счет противопоставления признаков открытости/закрытости, долготы/краткости. Консонантизм включает имплозивный смычный звонкий 6, переднеязычный d, лабиализованные смычные kp/k", gp/gw, палатализованные смычные Ь', р', щелевые v1, f', смычные носовые п', ш', аспири-рованные смычные ph, th, k , назальный смычный заднеязычный п. В языках зон Е и G есть двусмычные небно-губные kp, gi,, фрикативные переднеязычные межзубные 0, Э, фрикативный заднеязычный центральный у. В юж. языках зоны S наличествуют двухфокусные щелкающие зубно-заднеязычные, передне-заднеязычные, латерально-заднеязычные с глухими, звонкими, аспирированными, назализованными вариантами: с, gc, ch, nc; q, gq, qh, nq; x, gx, xh, пх (койсан. субстрат). Полугласные w, у функционируют и как самостоят, фонемы, н как результат консоиантизации гласных u, i. Недопустимость зияния (наличие двух и более непосредственно следующих друг за другом разнослоговых гласных) приводит в Б. я. к определ. изменениям гласных и согласных на стыке предкорне-вых и посткорневых морфем (элизия, слияние, консонантиэация гласных). Сингармонизм н предкорневых позициях регрессивный (язык курия), в посткорневых — прогрессивный (суахили) или регрессивный (зулу). В языках зоны Е действует Майнхофа правило и т. наз. закон ганда (падение плозивного согласного при контакте двух слогов с наличием носового и плозивного), в зоне F реализуется Даля закон, в зоне R — т. наз. закон куньяма (падение носового 2-го слога при соположении слогоп, включающих носовые и палатальные); в ряде языков, гл. обр. в зонах G и S, на стыке морфем реализуется потеря смычности согласных при сохранении признака глухости/звонкости — полная в посткорневой позиции (перед полугласным w, гласными и, а, закрытым i), частичная в предкорневой позиции. Слог открытый, модель слога состоит из стуктур: V, Cm/n, CV, CCV, CCCV и лишь в зоне А фиксируется CVCm/n. Слогообразующими являются гласные и сонорные т, п. В Б. я. есть лексико- и грамматико-разграничи-вающие чмузыкальные* токы. Ударение силовое, связанное — падает на 2.-й слог от конца слова, сопровождается удлинением ударного гласного/сонорного. Многосложные   слова   (более   чем   3   слога)
имеют вторичные ослабленные ударения, не вызывающие количеств, изменений гласных.
Характерная черта грамматич. строя — наличие согласоват. именных классов с префиксальными показателями. Кол-во классов варьируется по языкам: зулу — 13, суахили — 15, ганда — 18 и т. п. Классы подразделяются на предметные (члюдей>, чдеревьев>, «вещей» и т. п.), грамматические (аугментативные, диминутивные, локативные, инфинитивные), предметно-грамматические (наряду с номинацией передают определ. грамматич. семантику). Префиксы классов на синтагматич. уровне служат основой образования трансформов согласоват. цепочек, организующих синтагму (суахили: kitabu hilo kizuri kimepigwa chapa 'книга эта красивая она издана', ганда: ebikopo ebyo ebisatu bimnyese 'чашки эти три они-разбиты' и т. п.). В языках зон G, N, S при образовании согласователей слов, зависимых от имен существительных, действуют трансформационные приемы, различные в разл. звеньях согласоват. модели: деназализация, девокализа-ция, консонантиэация (суахили: mitengo yake hii makuaibisha 'поступки твои эти они-тебя-поэорят'). Таким трансформациям не подвергаются элементы согласоват. модели, напр. в языках зоны Н (ср. конго: matadi mama rnampemba 'камни эти оии-побелены'). Собственно прилагательных в Б. я. огранич. кол-во, что компенсируется атрибутивной конструкцией типа status constructus (ср. зулу: izinkomo zikababa 'скот он-отцовский') и т. п. Корень глагола в Б. я. гл. обр. двуслоговой, маркированный конечным гласным а. Спряжение глагола осуществляется при помощи аффиксов раэл. позиционного типа. Предкорневые морфемы, строго по-эиционно связанные, передают категории лица, числа, времени, вида. Глагол-предикат согласуется с субъектом и объектом (прямым или косвенным) предложения (суахили: mtu anakisoma lutabu 'человек-он-ее-читает книгу "J. Посткорневые аффиксы являются деривационно-реляционными морфемами, к-рые увеличивают се-мантич. и грамматич. валентность глагола; нек-рые выражают категорию залога (суахили: -pata 'получать', -patia — траи-зитив, -pasa — каузатив, -patilia — двойной транэитнв, -patiwa — пассив, -pata-па — взаимный залог, и т. п.).
В системе местоимений наибольшее семантич. и формальное разнообразие обнаруживают притяжат. и указат. местоимения, последние могут иметь 4 ступени дифференциации (см. Дейксис). В большинстве языков представлены 3 ступени противопоставлений: этот/этот упомянутый — тот  (суахили:  ha-/ha-...-o
-----1е); этот — тот/тот   упомянутый (лнн-
гала: -yo-na/-ngo); этот — тот — вой тот/ в пределах видимости (зулу: 1а— 1а-...-о/1а-...-уа).
В Б. я., особенно вост. и юго-вост. регионов, продуктивны межразрядные грамматич. категории, релятивная и ко-пулятивная,/формы. Релятивный показатель может оформлять имя, глагол, прилагательное, местоимение. Копулятивный показатель, оформляя существительное, местоимение и др. части речи, делает возможным их спряжение по лицам, числам и нек-рым временам.
Основной прием организации слов в синтагме — согласование.   Порядок  слов в предложении фиксирован: SPO. Словообразование в Б. я. тесно связано с формообразованием: нмена существительные образуются по моделям: префикс + корень; препрефикс + префикс -I- корень; префикс + корень + + суффикс; препрефикс + префикс + + корень -(- суффикс/суффиксы (суахили: m-tu 'человек', m-ji-guu 'большеногий человек', m-soma-ji 'читающий человек', ma-ji-vun(a)-o 'гордость'/ша-ji-lip(a)-z(a)-i 'отплата', 'месть' и т. п.). Препрефиксы или префиксы грамматически полисемантичны (минимум: класс + число). Суффиксы имен, как правило, деривативные морфемы. В зоне S локатив, диминутив, аугментатив имен существительных передается дериватив-ными аффиксами (зулу: okhezeni 'в ложке'<etukeza + ini; umuthikazi 'большое дерево'<urauthi + ka'zi; indodana 'юноша'<indoda + па и т. п.).
Становление науч. бантуистики относится к сер. 19 в. и связано с появлением сравнит.-сопоставит. работ В. Г. И. Блика. Сравнит.-ист. метод к исследованию Б. я. был применен в фундаментальных работах К. Майнхофа и его последователей. С сер. 20 в. в бантуистике формируются две теоретич. школы — южноафриканская, т. наэ. чформа и функция» (form and function), и лондонская, «чисто формальная» (only form). Основоположником первой стал К. М. Док, работы англ. бантуиста Гасри легли в основу второго направления; обе школы связаны с появлением в мировом яз-энании дескриптивно-структуральных теорий. Внимание зарубежных бантуистов привлекают сравнит.-ист. аспекты исследования, а также социолингвистич. проблематика — гл. обр. влияние коммуникативного статуса языка на его грамматич. строй.

Балтистика

БАЛТИСТИКА — комплекс филологических дисциплин, изучающих балтийские языки, материальную и духовную культуру балтоязычных народов. В Б. различают область, связанную с изучением балт. языков, фольклора, мифологии и  т.   п.   как  некоего  целого,   и   частные
области, посвященные отд. балт. традициям: прутенистику (пруссистику), лет-тонистику, литуанистику.
Ведущее направление в Б.— исследование балт. языков, история изучения к-рых начинается с 17 в., когда появляются первые словари и опыты грамматич. описания отд. языков, преследующие гл. обр. практич. цели. Лучшими из них в 17 в. были для литов. яз. грамматика Д.Клейна и словарь К. Сирвидаса(Шнр-видаса), для латыш, яз.— грамматика Г. Адольфи и словари X. Фюрекера и Я. Лангия. Традиция описания грамматики и лексики продолжалась примерно до сер. 19 в. (Ф. В. Хаак, Ф. Руиг, Г. Остермейер, К. Мильке, С. Станявичус, К. Коссаковский и др. для литов. яз.; Г. Ф. Стендер, Я. Ланге, К. Хардер, Г. Роэенбергер, Г. Хессельберг и др. для латыш,    яз.).
Новый этап начинается с сер. 19 в., когда труды Р. К. Раска, Ф. Боппа, А. Ф. Потта вводят балт. языки в русло сравнительно-исторического языкознания и индоевропеистики. Появляются труды по прусскому языку (Бопп, Ф. Нессельман), литовскому (А. Шлей-хер), латышскому (А. Биленштейн). В последующие десятилетия сравиит.-ист. изучение балт. языков стало господствующим в балт. яз знании (И. Шмидт, А. Лескин, А. Бецценбергер, Л. Геймер, Э.    Бернекер,         Ф.    Ф.    Фортунатов,
Г. К. Ульянов, В. К. Поржезинский, О. Видеман, Й. Зубатый, И. Миккола и др.). Потребности более обстоятельной интерпретации фактов балт. языков в рамках сравнит.-ист. исследований, как и практич. потребности в выработке стандартных форм языка, оживили интерес н к синхронич. изучению балт. языков [труды по грамматике и особенно лексике Ф. Куршайтиса, К. Яунюса (Явниса), К. К. Ульмана, К. Мюленбаха и др.]. На рубеже 19—20 вв. появляются первые работы Я. Эидзелина, внесшего исключит, вклад в изучение балт. языков (фундаментальная грамматика латыш, яз., участие в словаре Мюленбаха, изучение вымерших балт. языков, в частности прусского и куршского, труды по балто-слав. языковым связям, по акцентологии, истории и диалектологии, по сравнит, грамматике балт. языков, в области этимологии и топонимии и т. п.). Большое значение для исследования истории литов. яз., вымерших балт. языков, сравнит.-исторического их изучения, для этимологии, топономастики и лексики имеют труды К. Буги. Исследованием балт. языков и их связей со славянскими и др. индоевроп. языками занимались Р. Траутман (чБалто-славянскин словарь»), Ю. Герулис, Э. Френкель (ч Литовский этимологический словарь»), К. Станг (первая ч Сравнительная грамматика        балтийских          языков»,
1966), X. Педерсен, Т. Торбьёрнссон, М. Фасмер, Э. Герман, Э. Ниеминен, Е.   Курилович,                  Я.   Отрембский,
П. Арумаа, В. Кипарский, А. Зенн, Ю. Бальчиконис, П. Скарджюс, А. Са-лне, П. Йоникас, Ю. Плакис, Э. Блесе, А. Аугсткалиис, А. Абеле, В. Руке-Драви-ня, К. Драцвиньш, В. Мажюлис, 3. Зин-кявичюс, Й. Казлаускас, Вяч. Вс. Иванов, В. Зепс, У. Шмальштиг (Смол-стиг), Б. Егере и др. Новый этап в развитии Б. связан с созданием фундаментальных трудов по лексикологии и диалектологии, в частности диалектологич. атласов, по описат. грамматике и истории балт. языков, по топонимике и ономастике. В области фольклористики накоплен огромный материал, собранный в многотомных изданиях текстов иар. словесности. На этой основе развиваются много-числ. частные исследования и все чаще выдвигаются общебалт. проблемы (сравнит, метрика, поэтика, ист. и мифологич. интерпретация, связь с иидоевроп. истоками и т. п.).
Изучение прус. яз. (п р у т е н и с т и-к а) началось в кон. 17 в. (X. Гарткнох, 1679), но интерес к нему возобновился лишь в 20-х гг. 19 в. (С. Фатер, 1821, С. Б. Линде, 1822, П. фон Болен, 1827) и был связан как с романтич. интересом к архаике, так и со становлением сравнит.-ист. яз-знания. Характерна работа Боппа 1853 о прус. яз. в сравнит.-ист. плане. В сер. 19 в. наибольший вклад в изучение балтийских языков внесен Нессельманом (в частности, словарь прус, языка, 1873); тогда же начинается сбор топономастич. материалов (В. Пирсон, И. Фойгт, М. Теппен, Бец-ценбергер и др.). Последнему принадлежат большие заслуги в текстологич. изучении памятников прус, языка и в интерпретации мн. языковых фактов уже в след. период (кон. 19 — нач. 20 вв.). В кон. 19 в. появляются грамматики прус, языка (Бернекер, 1896, В. Шульце, 1897), фонетич., акцентологич., морфо-логич. и этимологич. исследования (Фортунатов, Ф. де Соссюр, А. Брюкнер, К. Уленбек, Миккола, Э. Леви, Ф. Лоренц, Ф. Клуге и др.). В 1910 публикуется фундаментальное описание прус, языка Траутмана, оно включает публикацию текстов и полный словарь к ним. Позже он издает словарь прус, личных имен (1925), к-рый вместе со словарем прус, топонимов Герулиса (1922) значительно расширил представления о лексике прус. яз. Этим двум ученым (как и Бецценбёргеру и особенно Буге) принадлежат первые исследования в области диалектологии прус. яз. Фонетикой и морфологией в это время успешно занимается Н. ваи Вейк (1918), публикуются работы Эндзелина, Германа и др. В 20—30-е гг. 20 в. создаются труды по частным вопросам прус. яз. (гл. обр. Эндэелин, а также Э. Бенвенист, ван Вейк, Шпехт, Станг, Дж. Бонфанте, Э. Микалаускайте, И. Матусевичюте и др.), но в целом интерес к прус. яз. заметно падает. Исключение — книга Эндзелина о прус. яз. (1943, 1944), отличающаяся точностью и строгостью конкретных выводов, опирающихся на детальное исследование графики. В 40—50-е гг. появляются лишь редкие исследования в этой области (Т. Мнлевский, Л. Заброцкий, Герман). Начало совр. этапа в развитии пруте-нистики относится к 60-м гг., когда увеличивается число исследований, углубляются методы интерпретации, достигаются важные результаты. Особое место занимают труды и публикации Мажю-лиса (ср. «Памятники прусского языка», т. 1—2, 1966—81, и подготовленный к печати этимологич. словарь) и Шмальштига («Грамматика прус, языка и дополнения к ^й», 1974, 1976). С 1975 начал выходить словарь прус, языка В. Н. Топорова (т. 1—4, изд. продолжается). В 70—80-е гг. прус. яз. исследуют Станг, Кипарский, В. П. Шмидт, X. Гурнович, К.-О. Фальк, Дж. Ф. Левин, К. Кузавинис, Л. Ки-лиан, В. Брауэр, Ф. Хинце, А. П. Непо-купный, В. Смочиньский, Ф. Кортландт, Зинкявичюс, Ф. Даубарас, Т. Иноуэ, Иванов, С. Колбушевский н др. Новый этап в развитии прутенистики характеризуется интересом к вымершим <малым» балт. языкам, известным лишь по очень скудным данным (отд. слова, обычно личные и местные имена). Изучается близкий к прус. яз. ятвяжский (труды Отрембского, А. Каминьского, Зинкяви-чюса, Непокупного, Фалька, Л. Налепы, А. Ванагаса, Б. Савукинаса, Топорова и др.); оживился интерес к галиндскому (голядскому) языку. После классич. работ Эндзелина и Кипарского внимание ряда исследователей снова обращается к курш. языку. Диалектологи пытаются в совр. говорах балт. языков выделить звуковые особенности и лексемы вымерших куршского, эемгальского, селонского языков.
Зарождение леттонистики восходит к несовершенным опытам в изучении латыш, яз. 1-й пол. 17 в., принадлежащим ием. пасторам, к-рые не вполне владели латыш, яз. [И. Г. Рехехуэен, Г. Манцель (Манцелиус)]. Практич. потребности определили устойчивость интереса к латыш, яз., о чем свидетельствует ряд грамматич. трактатов, иногда остававшихся в рукописях (М. Бюхнер), иногда утраченных (П. Эйнгорн). Лучшая грамматика латыш, языка в 17 в.— грамматика Адольфи (1685), явившаяся результатом коллективного труда, гл. роль в к-ром играл Фюрекер, ему также принадлежит заслуга в составлении двух латыш.-нем. словарей (рукопись) и составление на латыш, яз. сборника духовных песеи. В кон. 17 — нач. 18 вв. появляются др. грамматич. труды и словари (Г. Эльгер, Г. Дрессель, Лангий, Л. Депкин и др.). Большим достижением леттонистики 18 в. являются грамматика (1761, 2 изд., 1783) и словарь (1789), изданные Г. Ф. Стендером. Опубликованы замечания Хардера (1790) к грамматике Стендера и нем.-латыш, и латыш.-нем. словари Ланге (1777). В 1-й пол. 19 в. выходят грамматич. исследования М. Акеле-вича (Акелайтиса) (1817), Роэеибергера (1808), Хессельберга (1841) и др. 2-я пол. 19 в. отмечена появлением трудов БиленштеЙва (1863—64, 1866), заложивших основу науч. грамматики латыш, языка. В области лексикографии выделяются словари Я. Курмина (1858) и Ульмана (1872—80).
Расцвет леттонистики на рубеже 19— 20 вв. и в первые десятилетия 20 в. связан гл. обр. с составлением и публикацией фундаментального словаря Мюленба-ха (1923—25, и дополнит, тома к нему, этимологич. справки принадлежат Энд-эелину) и науч. деятельностью Эндзелина, благодаря чему латыш, яз. к сер. 20 в. оказался наиболее полно описанным среди др. балт. языков. Особое значение имело появление грамматики латыш, яз. (1922, 1951) и большого кол-ва работ по диалектологии, истории языка, топонимии, сравнит.-ист. изучению латыш, яз. В 20—30-е гг. в области латыш, яз. работают А. Абеле, Ю.ц Плакис, Э. Блесе, Р. Аугсткалнис, Й. Зеверс и др. Появляются труды диалектологов, к-рые печатаются в журн. «Труды Филологического общества» («Filologu Bied-ribas Raksti»). Во 2-й пол. 20 в. предпринят ряд важных изданий. Выходят «Избранные труды» Эндзелина (т. 1—4, 1971—82), вышли два тома топонимич. словаря Латвии (издание, начатое Энд-эелином, предполагается продолжить); Ин-том языка и лит-ры им. А. Упита АН Латв. ССР выпускается 8-томный словарь совр. лит. латыш, яз. В 1959—62
издана академич. «Грамматика современного латышского языка» (т. 1—2). Появились диал. словари (К. Анцитнс, Э. Ка-гайве, С. Pare), работа по диалектологии М. Рудэите (1959), труды Д. Земзаре (1961), Б. Лаумане (1973) и др. В области истории латыш, яз. и языка фольклора большой вклад внес А. Оэолс (1961, 1965 и др.). Разнообразны исследования в области диалектологии, фонетики, лексики, топонимии и ономастики латыш. яз. (Р. Бертулис, А. Блинкена, А. Брей-дакс, М. Бренце, О. Буш, Р. Вейдемане, Р. Грабис, М. Граудиня, Р. Грисле, В. Дамбе, К. Карулис, А. Лауа, Т. Порите, А. Рекена, Я. Розенбергс, Л. Розе, М. Сауле-Слейне, В. Сталтмане, Э. Шми-те и др.). За пределами Латвии латыш. яз. изучается в Швеции, ФРГ, Польше, США, Австралии. Значит, труды принадлежат Руке-Дравине, Дравиньшу, Егерсу, Э. Хаузенберг-Штурм, А. Гатер-су, Зепсу, Колбушевскому, М. Букшу, И. Плацинскому, Т. Феннеллу, Э. Дунс-дорфу и др.
Особое место в леттонистике занимают публикация и исследование богатейшего фонда нар. текстов. Важнейшим достижением собирательской и публикаторской деятельности стало многотомное издание латыш, песен К. Барона (1894—1915). Эта традиция, заложенная К. Валде-маром, Ф. Трейландом (Бривземние-ком), И. Спрогисом, А. Пушкайтисом (Лерхисом), Э. Вольтером, развитая Я. Лаутенбахом, Л. Берэиньшем, П. Шмит-сом, К. Страубергсом, Р. Клаустивьшем и др., продолжается. На основе прежде всего фольклорных материалов созданы важные исследования по языку, поэтике; мифологии (П. Шмитс, А. Йохаиссон, Л. Нейланд, особенно X. Биеэайс и др., ср. также ранние труды В. Манхардта,* основанные на ист. свидетельствах), в Топоров В. Н., Балтийские языки, в кн.: Языки народов СССР. т. 1, М., 1966; Augstkalns A.. Musu valoda, vioas vesture un petitaji, Riga, 1934; О z о 1 s A., Tautas dziesmu literaturas bibliografija, Riga, 1938; его же, VecIatvieJu rakstu valoda, Riga, 1965; Niedre J., Latvieiu folklora, Riga, 1948; Endzelins J., Bal-tu valodu skanas un form as, Riga, 1948; его ж e, Darbu izlase, t. 1—4. Riga, 1971—85; Fraenkel E.. Die baltischen Sprachen. Ihre Beziehungen zu einander und zu den indo-germanischen Schwesteridiomen als Einfiibrung in die baltische Sprachwissenschaft, Hdlb., 1950; Grab is R.. Parskats par 17. gad-simta latviesu valodas gramatikam, в кн.: Valodas un literaturas Instituta Raksti, V, Riga, 1955, с 205—66; Bug a K., Rinkti-niai rastai, I—III, Vilnius, 1958—62 (особый том — указатели); _G r I_s I e R., 17. gad-simta gramatikas ka latviesu valodas vestures avots, там же. VII, 1958, с. 245—55; Z e m-z a r e D., Latviesu vardnicas (Iidz 1900 ga-dam), Riga, 1961; Stang С h r. S., Ver-gleicbende Crammatik der baltischen Sprachen, Oslo — Bergen — Tremse, 1966; S с h m a I-stieg W. R., Studies in Old Prussian, The Pennsylvania State University Press, 1976; Sabaliauskas A., Lietuviu kalbos tyrinejimo istorija iki 1940 m., Vilnius, 1979; его же, Lietuviu kalbos tyrinejimo istorija, 1940—1980, Vilnius, 1982; G i n e i-tis L., Lietuviu literaturas istoriografija, Vilnius, 1982; Kabelka J., Baltu filo-logijos ivadas. Vilnius, 1982; J о п у п a s A., Lietuviu folkloristika, Vilnius, 1983; Sabaliauskas A., Baltu kalbu tyrinejimai 1945-1985,   Vilnius,    1986.   В.   Н.   Топоров.
Зачатки литуанистики встречаются в первых литов. письм. памятниках. В' 1547 в быв. Вост. Пруссии (именовавшейся также М. Литвой) вышла в свет первая литов. книга — катехизис М. Мажвидаса, в к-рую вошел и литов. букварь. В 1653 Клейн в Вост. Пруссии издал на лат. яз. первую грамматику видас опубликовал первый словарь литов. языка (польско-лат.-литов.). В изданной в 1599 чПостилле> М. Даукша показал значение литов. яз. Появляются первые объяснения происхождения литов. яз., популярной становится теория о происхождении литов. яз. из латинского. В этом отношении интересен труд Ми-хало Литвина на лат. яз. (написан в сер. 16 в., напечатай в 1615 в Базеле), в к-ром дан список лат. слов, имеющих литовские соответствия. В 1745 Руиг в Вост. Пруссии на нем. яз. издает «Исследование литовского языка, его происхождения, сути и особенностей > («Betrachtung der Littauischen Sprache, in ihrem Ur-sprunge,   Wesen   und   Eigenschaften>).
В 19 в. вклад в литуанистику внесли литов. деятели культуры и писатели Стаиявичюс, Д. Пошка, С. Даукантас, Л. Юцявичюс и др.
Новый этап в развитии литуанистики связан с развитием сравнительно-исторического языкознания. Литов. яз., как самый архаичный из всех живых индо-европ. языков, вызвал интерес ученых разных стран. В 1856 Шлейхер опубликовал в Праге первую науч. грамматику литов. языка («Litauische Gramma-tik>). Важные для литов. яэ-энаиия работы издает литовец из Вост. Пруссии КуршаЙтис. В области литуанистики работали Лескин, Бругмаи, Бецценбер-гер, де Соссюр, В. Томсен, Миккола, Зубатый, Я. Роэвадовский и др.
В России большой вклад в литуанистику внес Фортунатов. В 1878 он начал читать курс литов. яз. в Моск. ун-те. В области литов. яз-знания работали его ученики Ульянов, Поржеэинский. Большое место в истории литуанистики занимает науч. деятельность И. А. Бо-дуэна де Куртенэ. Существенные для литов. яз-энания труды создали А. Бара-ваускас, Яунюс, братья А. и Й. Юшки.
Положит, влияние на развитие литуанистики имело основанное в 1907 в Вильнюсе Литов. науч. об-во (председатель — Й. Басанавичюс). С 1922 осн. центром литуанистики становится Каунасский ун-т. Проблемами литуанистики занимаются соотв. кафедры, комиссии, издаются периодич. издания. В Каунасском ун-те работали литов. языковеды Й. Яблонские и Буга, позже Скарджюс, Са-лис, Йоникас и др. Самое большое влияние на развитие литов. яэ-энания оказали работы Буги. С деятельностью литов. языковедов тесно связана науч. деятельность нем. языковеда, литовца по   происхождению,   Герулиса.
Развитие литуанистики активизировалось в Сов. Литве после Великой Отечеств, войны. Изучение проблем литуанистики сконцентрировано в Ин-те литов. языка и лит-ры АН Литов. ССР и в вузах республики. Подготовлены крупные коллективные труды. Завершается работа над «Словарем литовского языка* (<Lietuviu. kalbos iodynas>), т. 1—14, 1941—86, издана < Грамматика литовского языка> («Lietuviu kalbos gramati-ka>), т. 1—3, 1965—76, заканчивается издание чАтласа литовского языка» (•«Lietuviu. kalbos atlasas>), т. 1—2, 1977—82, выпущены в свет «История литовской литературы* («Lietuviu. literatures istorija»), т. 1—4, 1957—68, «Литовский фольклор* («Lietuviu. tautosa-ka>), т. 1—5, 1962—68, начато иэдаиие многотомного «Свода литовских народных песен» («Lietuviu. liaudies dainynas>), т. 1—4, 1979—88, и др. Опубликовано также большое число индивидуальных исследований по литуанистике. В литовское   яэ-знание   существенный   вклад
внесли: Ю. Бал ьчиконис, (лексикография, нормализация языка), Й. Круопас (лексикография, история . лит. языка), К. Ульвидас (лексикография, грамматика), Каэлаускас (ист. грамматика, фонология), Зинкявичюс (история языка, диалектология), Мажюлис (история языка, лексика), Й. Паление (история лит. языка), В. Урбутис (лексика, словообразования), Ю. Пикчилингис (стилистика), А. Паулаускене (грамматика), А. Валецкене (грамматика), В. Гриневецкие (диалектология), К. Моркунас (диалектология), В. Амбразас (ист. синтаксис), Ванагас (ономастика), А. Гир-денис (диалектология, фонология), С. Ка-ралюнас (история языка, лексика), А. Са-баляускас (лексика, история исследования) и др.
В области литуанистики работали и работают ученые других сов. республик: Б.А.Ларин, М. Н. Петерсон, Топоров, Иванов, Ю. С. Степанов, Т. В. Булыги-на, О. Н. Трубачев, Ю. В. Откупщиков, Непокупный и др. Большое значение для литуанистики имеют исследования Я. Эидэелина. Среди зарубежных лингвистов после 2-й мировой войны наиболее значит, работы по литов. яз. опубликовали Френкель, Станг, Отрем-бский.

Балканский языковой союз

БАЛКАНСКИЙ ЯЗЫКОВОЙ СОЮЗ (балканские языки) — термин, применяемый для обозначения особого типа языковой общности, совокупности языков Юго-Вост. Европы, выделяемой не по принципу генетического родства, а по ряду общих структурно-типологических признаков, сложившихся в результате длительного взаимовлияния в пределах единого географического пространства.
В состав Б. я. с. принято включать языки слав., ром., алб., греч. групп индоевроп. семьи (см. Индоевропейские языки): болгарский, македонский, сербскохорватский (частично), вост.-роман-ские, албанский, новогреческий. В процессе интенсивного взаимодействия языки, относимые к Б. я. с, выработали комплекс типологич. схождений, т. наз. балканиэмов, на всех уровнях языковой структуры. Сторонники строго типологич. точки зрения на Б. я. с. считают, что эти схождения основаны не на материальной, а на структурной тождественности по принципу «слова разные, грамматика подобная». Типологич. классификация языков Б.  я. с.  осуществляется на основе как различительных, так и сходных признаков развития их структуры. Центром Б. я. с. нек-рые ученые считают ало., болг., макед. и рум. языки, обладающие наибольшим числом балканиэмов, а его периферией — иовогреч. и сербскохорв. языки, в к-рых частотность балканизмов ниже. К. Саидфельд полагал, что центром распространения балканизмов является греч. яз.
В области фонетики в языках Б. я. с. отмечается наличие след. общих черт: сходство в такто-ритмич. организации речи, экспираторное ударение и отсутствие количеств, различения гласных (за исключением части болг. и макед. диалектов и сербскохорв. яз. с его политонич. ударением), одинаковые классы тонов у гласных, наличие в алб., болг., вост.-ром. языках особого среднеязычного (нейтрального) гласного и (графически соответственно ё, ъ, а); смягчение согласных в вост.-ром., иовогреч. языках и в нек-рых болг. и макед. диалектах. Типологич. общности в морфологии имени включают: совпадение род. и дат. падежей, категории определенности/неопределенности, постпозитивный артикль, ана-литич. образование степеней сравнения, образование числительных от 11 до 19 по локативному типу (ср. болг. единнаде-сет и т. д.). Сходство в развитии глагола в языках Б. я. с: наличие аналитич. типа образования буд. вр. при помощи 3-го л. ед. ч. вспомогат. глагола «хотеть» (в гегском диалекте алб. яз.— другая конструкция) и соответствующего ver-bum finitum; утрата инфинитива с последующей заменой его придаточными предложениями с союзными (гипотаксис) нли сочинит, гл. предложениями (паратаксис). Синтаксич. характеристики Б. я. с. представлены удвоением объекта, употреблением местоименных клитик (безударных частиц в пост- или препозиции к слову, от к-рого они акцентуаци-онно зависимы) в функции личных местоимений, местоименных клитик с ука-зат. частицами, предлога «с» при существительных с артиклем, пролепсисом (приобретением смысла только в связи с последующим членом или членами предложения) субъекта в предложениях с союзом «что». Процессы балканизации отмечаются также в синтаксисе гагауз, яз. под влиянием взаимодействия с языками Б. я. с.
Помимо общих грамматич. признаков балкан. языки характеризуются наличием большого числа лексич. соответствий, источником к-рых послужили заимствования из греч., лат., славянских и тур. языков, происходившие в разл. время. Лексич. тождества делятся на 3 типа: общебалканские, охватывающие все языки Б. я. с; присущие неск. языкам; эксклюзивные соответствия, общие лишь двум языкам. Особое место занимают албано-рум. лексич. параллели исконного (палеобалкан.) происхождения. Конвергентное развитие (см. Конвергенция) языков в рамках Б. я. с. обусловлено рядом причин: действием субстратных (фракийский, иллирийский) языков, процессами смешения языков и двуязычием (см. Многоязычие), общностью социальных условий и хозяйств, уклада у балкан. народов, влиянием ви-зант. культуры. Важную роль в формировании Б. я. с. сыграли греч., лат., а также славянские языки, каждый из к-рых стал языком преимуществ, влияния в образовании определ. балканиэмов (греческий — в развитии инфинитива, славянские — числительных от 11 до 19, романские — буд. времени и т. п.). При определении феномена языкового союза в др. языковых ареалах Б. я. с. служит эталоном конвергентного развития аре-ально смежных языков независимо от их генетич.   статуса.
Изучение соответствий в балкан. языках началось в 19 в., когда В. (Е.) Ко-питар отметил ряд общих признаков в их структуре. Позже Ф. Миклошич подчеркнул, что гл. особенностью балкан. языков является сходство в грамматике, но различие в лексике. Первое систе-матич. исследование и интерпретация ьсего корпуса схождений (балкавизмов) в области грамматики, фразеологии и лексики были произведены в 1926 Санд-фельдом. Он выделил 20 характерных общих признаков балкан. языков. Важное значение для балкан. яэ-энавия имели исследования А. М. Селищева, к-рый разделил балканизмы ва 3 группы: 1) семантические, 2) синтаксические и морфологические, 3) фонетические соответствия. Основоположник теории языковых союзов — Н. С. Трубецкой, выдвинувший также понятие Б. я. с. Впервые в 1923, а затем в 1928 на 1-м Между-нар. конгрессе лингвистов он на примере Б. я. с. обосновал необходимость разграничения языковых союзов от языковых групп и семей. Исследованием проблем Б. я. с. занимались Р. О. Якобсон, П. Скок, Б. Гавранек, . В. Скаличка, В. Георгиев, А. Росеттн, Г. Райхе.нкроя, О. Зайдель, Г. Бирнбаум, X. В. Шаллер. Значит, вклад в изучение Б. я. с. принадлежит сов. балкановедам Селнщеву, А. В. Десницкой, С. Б. Бернштейну, Т. В. Цивьян, Г. А. Цыхуну, М. А. Га-бинскому   и   др.