Мелодика речи

МЕЛОДИКА РЕЧИ (от греч. melSdi-кбз — мелодический, песенный) — основной компонент интонации. Акуствч. коррелят М. р.— изменения частоты осн. тона, развертывающиеся во времени. М. р. организует фразу, расчленяя ее на синтагмы и ритмич. группы, одновременно связывая ее части; различает коммуникативные типы высказывания (вопрос, побуждение, повествование, восклицание, имплнкацвя; в век-рых языках эти типы оформлены мелодически, а ве грамматически, напр. общий вопрос в исп. яз., импликацня во франц. яз.); выделяет наиболее важный отрезок высказывания; служнт для выражения эмоций, модальных оттенков, иронии, подтекста.
При лннгвистнч. анализе М. р. учитываются мелодич. диапазоны (разница между высшей и низшей точкой изменения частоты осн. тона), интервалы (соотношение между этими точками в музыкальных терминах октав, кварт, квинт н т. д.), пики, степень крутизны повышения и понижения тона, направление движения частоты осн. тона (вверх, вниз, ровное), уровни (ярусы), от трех до шести в разных фонетнч. школах. Существует три осн. способа представления М. р.: контурный, ярусный и комбинированный. Первый характерен для европ. традиции (Г. Сунт, Д. Джоунз, О. Эссен, М. Граммон) и представляет М. р. в виде мелоднч. кривых. Ярусный способ характерен для амер. исследователей (К. Л. Пайк) и фиксирует М. р. как прерывную последовательность мелодич. ярусов, обозначая их цифрами. Ярусам приписывается значение завершенности, незавершенности, выражения эмоций. Комбиниров. способ (Ф. Да-веш, П. Делатр, Е. А. Брызгуиова, И. Г. Торсуева) является совмещеаием контурного и ярусного. Основанием для такого рассмотрения М. р. является то, что мелодич. уровни не существуют вие контуров, а для контуров важна не только форма, но н распределение по уровням. Сочетания контуров и уровней могут рассматриваться как мелодич. модели. Основы изучения М. р. заложены в отечеств, яз-знаиии В. А. Богородицким, А.  М.   Пешковскнм,   Л.   В.  Щербой.

Московская фонологическая школа

МОСКОВСКАЯ ФОНОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА — направление в исследовании звукового уровня языка. М. ф. ш. возникла в кон. 1520-х гг. Ее основателя — Р. И. Аванесов, П. С. Кузнецов, А. А. Реформатский, В. Н. Сидоров, А. М. Сухотин — и их единомышленники — И. С. Ильинская, Г. О. Винокур, А. И. За-рецкий и др. — опирались на идеи И. А. Бодуэна де Куртенэ (см. Казанская лингвистическая школа). На формирование М. ф. ш. оказали влияние и взгляды Н. Ф. Яковлева, также продолжавшего традиции Бодуэна де Куртенэ. Развитие идей М. ф. ш. содержится в трудах представителей М. ф. ш. второго и след. поколений. Обобщение идей М. ф. ш. в виде целостной концепции, отражающей ее состояние в 60—70-х гг., осуществлено М.  В. Пановым.
Основа теории М. ф. ш.— учение о фонеме. Важнейшее положение — необходимость применения морфологич. критерия при определении фонемного состава языка (в этом гл. отличие М. ф. ш. от ленинградской фонологической школы и от др. фонологич. школ). Для отнесения разных звуков к одной фонеме необходимо и достаточно, чтобы звуки находились в дополнит, распределении (дистрибуции) в зависимости от фонетич. позиций и занимали одно и то же место в одной и той же морфеме (точнее — морфе), т. е. позиционно чередовались. Фонему представляет весь ряд (совокупность, множество) позициоино чередующихся звуков. В этот ряд могут входить самые разл. звуки: близкие и далекие, а также нуль звука. Так, в рус. яз. фонема (с) может быть представлена звуками [с]—«с отцом», [c'j—«с отчимом», [с'1—«с сестрой», [з]—«с братом», [з'1—«с дядей», [ш]—«с шурином», [ж]—«с женой», [ш']—«с чадом», нулем звука —«с щедрым» и др. У фонемы две осн. функции: перцептивная — способствовать отождествлению — и сигнификативная — способствовать различению значимых единиц языка — слов и морфем. Применение морфологич. критерия опирается на перцептивную функцию фонем: опознавание и отождествление говорящими слов, а также морфем, выступающих в разных контекстах и реализованных в связи с этим разными звуками, осуществляется благодаря не только единству значения, но и единству фонемного состава. Применение морфологич. критерия опирается и на сигнификативную функцию фонем: выступая в одной морфеме н не участвуя, следовательно, в смыслоразличении, позиционно чередующиеся звуки относятся к одной фонеме.
М. ф. ш. детально разработала теорию позиций — условий употребления и реализации фонем в речи. Позиционные чередования могут быть обусловлены фонетич. и морфологич. позициями. В фонетич. позициях чередуются звуки, образующие фонему. В морфологич. позициях чередуются фонемы, образующие морфонему. Позиции могут быть сильными и слабыми. В сильных фонетич. позициях фоиема наилучшим образом выполняет свои функции, в слабых позициях функции фонемы ограничены. В перцептивно сильной позиции фонема выступает в своем осн. виде (напр., в рус. языке (а) в звуке [а] под ударением не рядом с мягкими согласными: «ад», «сад», «роса»). В перцептивно слабой позиции фонема представлена звуком, обусловленным данной позицией ((а) звуком [а] между мягкими согласными: «пять»). В сигнификативно сильной позиции фонема не   нейтрализуется   с   другой   фонемой (ко[с]а — ко(с)а, ко[з]а — ко(з>а). Сигнификативно слабая позиция — это позиция неразличения, нейтрализации фонем (ко[с] — ко<с> и ко<з>). В сигнификативно слабых позициях фонемы ограничены в возможности различать разные слова н морфемы. В сигнификативно и перцептивно сильной, т. е. абсолютно сильной, позиции выступает осн. представитель фонемы, ее доминанта; в сигнификативно сильных, но перцептивно слабых позициях фоиема представлена своими вариациями, в сигнификатипно слабых позициях — вариантами.
М. ф. ш. выдвинуто положение о параллельных и пересекающихся рядах позиционно чередующихся звуков. Соотношение фонем, представляющих собой непересекающиеся множества звуков, и фонем — пересекающихся множеств, имеющих общую часть, в разных языках различно.
М. ф. ш. ввела понятие г и п е р ф о-н е м ы. Первоначально под гиперфонемой понималась характеризующая систе-тему фонем функциональная единица, выступающая в позиции нейтрализации, а также группа нейтрализующихся фонем.- Позднее гиперфонема стала пониматься как функциональная единица, характеризующая фонемный состав отд. морфов и представляющая собой общую часть нейтрализуемых фонем, не приводимую в этих морфах к сигнификативно сильной   позиции.
Первонач. содержание термина «гиперфонема» было положено в основу термина «слабая фонема» в теории фонемы Аванесова, выдвинутой им в сер. 50-х гг. По этой теории, фонема, или сильная фонема, представлена рядом звуков, выступающих в сигнификативно сильных позициях, слабая фонема — рядом звуков, выступающих в сигнификативно слабых позициях. Объединение сильной и слабой фонемы представляет собой фонемный ряд. Сильная и слабая фонемы рассматриваются как элементы словоформы, фонемные ряды — как элементы морфемы.
Осн. положення, выдвинутые при анализе фонемы, применяются М. ф. ш. и при рассмотрении суперсегментных явлений: ударения, тонов, интонации, диэре-мы, сингармонизма и др.
Построение фонологич. модели языка, с точки зрения М. ф. ш., возможно только при учете всех фоиетич. реализаций фонологич. единиц. Отсюда пристальное внимание представителей М. ф. ш. к звуковой материи языка, в т. ч. и к изучению ее методами   инструментальной   фонетики.
Идеи М. ф. ш. нашли применение в первую очередь в теории письма — графике и орфографии, создании алфавитов, прак-тич. транскрипции и транслитерации, в ист. фонетике, диалектологии и лингвистич. географии, преподаваиии неродного языка. Положение о том, что позиционно чередующиеся единицы представляют собой варианты одной и той же единицы более высокого уровня, находит все большее применение не только в фонологии, но и при описании явлений словообразования, морфологии, синтаксиса, лексики,   поэтики и др.

Мяо-яо языки

МЯО-ЯО ЯЗЫКИ —малоизученная
группа родственных языков Вост. Азии, связи к-рой с другими группами или семьями пока неясны. Возможно, что М.-я. я. образуют самостоят, языковую семью. До недавнего времени их рассматривали как одну из групп китайско-тибетских языков, но это мнение устарело. Предположения об отдаленном родстве мяо-яо с нек-рыми др. семьями (напр., аустро-азиатской) остаются недоказанными. Общее число говорящих св. 8 млн. чел., в т. ч. ок. 7 млн. в Китае н св. 850 тыс. во Вьетнаме.
Осн. ареал распространения — центр. и юж. Китай (пров. Хунань, Гуйчжоу, сев. часть Гуанси и Гуандуна, нек-рые р-ны Сычуани и Юньнани). Население, говорящее на этих языках, имеется в юж. части Гуандуна, Гуанси, Юньнани, а также во Вьетнаме, Лаосе, Таиланде и Мьянме, но там оно появилось в результате переселений, происходивших в течение неск. последних веков. Принято считать, что на М.-я. я. говорят народы мяо, яо, шэ и гэлао. Однако народ яо состоит из неск. этнографнч. групп, говорящих на разных языках и имеющих разные самоназвания; почти все шэ говорят на одном из диалектов кит. яз.; язык гэлао в действительности отдаленно родствен тайским языкам и не входит в группу мяо-яо. Диалекты языка мяо образуют 4 осн. группы —западную, сев.-восточную (зап.-хунаньскую), юго-восточную (хму, ка-нао) и ну; говорящих на диалектах последней группы считают частью народа яо. В зап. группу входят диалекты сычуань-гуйчжоу-юньнаньский (хмонг) и сев.-вост,-юньнаньский, а также, возможно, нек-рые почти неизученные диалекты в юж. части Гуйчжоу. На дналекте хмонг говорят ок. 1,5 млн. чел. в КНР и почти все мяо за пределами Китая (ок. 700 тыс. чел.). Носители разных диалектов мяо не понимают друг друга и при общении между собой пользуются др. языком (напр., китайским). На языке яо говорит св. 1 млн. чел., более половины из них — на диалекте мьен. Всего выделяют 6 диалектов   яо,   образующих   3   группы   (мьенкиммун, дзаумин, бьяумин). Св. 400 тыс. яо говорит на языке мяо (диалекты группы ну) и ок. 20 тыс.— на языках па-хиг, м-най, кьонгнай, юнуо, более тесно связанных с языком мяо, чем с яо. Ок. 1 тыс. шэ сохранили особый язык, близкий   к   кьонгнай.
М.-я. я. относятся к слоговым языкам, морфемы и простые (корневые) слова в них односложны. Фонетич. структура слога проста. В начале его стоит обычно один согласный; допускаются лишь очень немногие сочетания согласных, напр. pr, pi, tl, kl, kw. Для б. ч. диалектов мяо характерны преназализованные согласные (напр., mp, nt), глухие носовые и боковые, увулярный q. В мяо в конце слога возможен лишь к.-н. носовой согласный, в яо (не во всех диалектах) три носовых согласных (т, п, о) и три неносо-вых (р, t, k). Существуют музыкальные тоны, обычно 6 или 8, в нек-рых диалектах — до П. Грамматич. связи слов в предложении выражаются порядком слов и служебными словами. Подлежащее помещается перед сказуемым, дополнение — после него (примеры из диалекта хмонг): ко3 hou5 Nqai2 'Я варю мясо'. Прилагательное как определение становится после определяемого (ntou1 tleu1 'белая материя', букв.— материя белая). Притяжательные, количеств, и иек-рые др. виды определений предшествуют определяемому: te2 le' nteu3 'книга брата' букв.— брата книга (1е' —служебное слово); au' nkeu8 khous 'две пары туфель'. Между числительным и след. существительным всегда помещается счетное слово (как «пара» в последнем примере) или классификатор: i' to4 nio2 'одна корова' (to* — классификатор для живых существ), i1 lo1 nti' 'одиа чашка' (Го1 — классификатор для предметов). В нек-рых случаях порядок слов в языках мяо и яо различен. Так, существительное как огносит. определение в мяо ставится после определяемого, в яо — перед ним (хмонг Nqai2 mpuas -свииииа', букв.— мясо свиньи, ио мьен tuo* э3, букв.— свиньи мясо). Слова со значением места в одних языках и диалектах помещаются перед сушествительным, в других — после него (па-хнг so1 tho1 'на столе', букв.— верх стола, но м-най thau1 qat'wan2, букв.— стола верх).
М.-я. я. до недавнего времени не имели письменности. В нач. 20 в. миссионер С. Поллард создал для одного из диалектов мяо спец. письмо, знаки к-рого имеют простую геометрич. форму и не основаны на лат. или другом алфавите. В настоящее время оси. диалекты мяо и яо в Китае, а также мяо во Вьетнаме имеют письменность на лат. основе (тон обозначается дополнит, буквами в конце слога).
Науч. изучение языков мяо и яо началось сравнительно недавно. Лучше других известны диалекты хмонг и хму (канао) языка мяо и мьен и киммун языка яо. Для языка па-хнг имеется краткое описание, опубликованное Нгуен Минь Дыком во Вьетнаме. В СССР язык дуаньских яо (язык ну) описан А. А. Москалевым.

Московский лингвистический кружок

МОСКОВСКИЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ КРУЖОК — научное общество, основанное в 1915 по инициативе студентов-филологов Московского университета и просуществовавшее до 1924. Председатели: Р. О. Якобсон (1915—19), М. Н. Петерсон (1920), А. А. Буслаев (1921), Г. О. Винокур (1922—24). В 1920, в период расцвета его деятельности, М. л. к. насчитывал 34 действит. члена и 3 почетных (Н. Н. Дурново, В. К. Поржезинский, Д. Н. Ушаков) и охватывал значит, часть молодого поколения моек, исследователей языка и языковых вопросов лит-ры и фольклора. Работал прн постоянной поддержке Московской диалектологической комиссии. М. л. к. ставил своей задачей разработку вопросов лингвистики, а также фольклора и этнографии. Члены кружка видели гл. цель в привлечении нового материала или в разработке старого с новых позиций. Одной из существ, задач М. л. к. считал популяризацию лингвистич. знаний и методов. Мн. члены кружка принимали непо-средств. участие в перестройке преподавания языка в сов. школе, проведении орфографич. реформы 1917—18, создании письменностей для бесписьм. народов, борьбе за культуру речи. Заседания М. л. к. проходили обычно в виде дебатов, где методы исследования вырабатывались в  коллективном- обсуждении докладов.
Одним из осн. направлений деятельности М. л. к. было всестороннее исследование поэтики. Вместе с ОПОЯЗом М. л. к. выдвинул требование строго формального анализа худож. произведений. Исследования велись в тесной связи между яз-зианием и лит-ведением. По концепции М. л. к., поэтич. язык по сравнению с языком как средством общения выполняет особую эстетич. функцию. В отличие от ОПОЯЗа, настаивавшего иа полной автономии истории развития худож. форм, М. л. к. доказывал необходимость социологи?, обоснования их истории. М. л. к. вел полемику по вопросам ритмики с поэтами-символистами А. Белым и В. Я. Брюсовым. Вопросам теории стиха были посвящены труды С. И. Бернштейна, С. М. Бонди, О. М. Брика, Б. В. Томашевского, Якобсона, Б. И. Ярхо и др. Членами М. л. к. были и поэты: В. В. Маяковский (в 1920 впервые прочитавший здесь поэму ч 150 000 000»), Б. Л. Пастернак, О.  Э.  Мандельштам,  Н.  Н.  Асеев.
Большую роль в деятельности М. л. к. играли летние экспедиции его членов (Ф. Н. Афремова, П. Г. Богатырева, Буслаева, Г. Г. Дингеса, П. П. Свешникова, Б. В. Шергина, Якобсона, Н. Ф. Яковлева и др.), б. ч. сочетавшие собирание диал. материалов с записями фольклорных текстов и этнографич. наблюдениями. Эти материалы позволили, в частности, уточнить нек-рые вопросы классификации рус. диалектов и их границы. Экспедиция 1921—22 под рук. Яковлева, Л. И. Жиркова и Е. М. Шиллинга провела изучение сев.-кавк. языкового и этнич. ареала (что легло в основу трудов Яковлева по бесписьм. кавк. языкам и по созданию нац. письменностей для мн. народов Сев. Кавказа). В 1918 М. л. к. выработал проект диалектология, атласа рус. языка, включенный в программу Моск. диалектологич. комиссии, и начал по нему подготовит, работу.
Члены М. л. к. исходили из положения, что для совр. собирателя представляют интерес все виды устного творчества. В экспедициях записывали не только былины, сказки, песни, но и нар. анекдоты, заговоры, заклинания, духовные стихи, легенды и частушки о революции и др. Собирался материал по свадьбе, народному театру, быту, материальной культуре. Вырабатывались новые методология, подходы к изучению фольклора, в частности к типологич. классификации и реконструкции фольклорных текстов, впервые было выдвинуто требование характеристики индивидуальности сказителя, эстетич. склонностей среды его слушателей. Исследовалось отражение фольклора  в   рус.   лит-ре.
В последний период существования М. л. к. первонач. единство его целей и принципов было утрачено в спорах о месте и границах эмпиризма, месте семантики и фонетики в науке о языке, о проблеме чвнутр. формы», критериях разграничения поэтич. и обиходной речи, отношениях между языком и культурой, что было связано с обсуждением философии языка Г. Г. Шпета и его идей в области теории лит-ры оказавших значит, влияние на членов М. л. к.
В связи с трудностями публикаций многое из достояния М. л. к. осталось только в архивах. Гл. путем распространения идей М. л. к. была устная передача. Мн. идеи М. л. к. были развиты Пражским лингвистич. кружком (см. Пражская лингвистическая школа), повторившим М. л. к. организационно и включившим в свой состав ряд его членов.

Морфонема

МОРФОНЕМА (морфофонема) — элементарная единица морфонологии, предельный элемент означающего морфемы. X. Улашин, предложивший понятие «М.» (1927), определял ее как фонему в семасиолого-морфологической функция; термин в этом значении (Дж. Л. Трейд-жер, 3. 3. Харрис, М. Халле, В. Г. Чур-ганова) приблизительно соответствует терминам «фонема» А. А. Реформатского, «фонемный ряд» Р. И. Аванесова, «пара-дигмо-фонема> М. В. Панова (см. Московская фонологическая школа). Почти одновременно с Улашином термин <М.» был введен Н. С. Трубецким, определившим его иначе: как «сложный образ двух илн неск. фонем, способных замещать друг друга в пределах одной и той же морфемы в зависимости от условий морфологич. структуры (напр., в рус. яз. морфонема к/ч в комплексе рук-ч: рука, ручной), или как «сложное представление о всех членах (двух или больше) чередования». Эти определения были впоследствии отвергнуты фонологами пражской лингвистической школы по причине их «психологизма» (Й. Вахек и др.). Подверглась сомнению и лингвистич. реальность самого понятия <М.» в том смысле, к-рый придавал ему Трубецкой (Реформатский и др.).
В динамич. моделях морфологич. синтеза (А. А. Зализняк, В. Н. Топоров, Д. С. Ворт, Халле, Т. М. Лайтнер и др.) М. предстает как элемент морфоно-логич. уровня репрезентации словоформ (см. Уровни языка), противопоставляемого графич. или фонетическим, а иногда также фонология, уровням как более «глубинный» («условный», «абстрактный») более «поверхностному» («действительному», «конкретному»). На морфемном уровне морфема, в к-рой обнаруживается автоматич. чередование, имеет единое представление, а переход к фо-нетич. транскрипции (или орфографич. представлению) осуществляется по общим правилам, апеллирующим лишь к сведениям о соседних М. Таким образом, само чередование как бы устраняется. М. в этом смысле иногда наз. «морфоном» (в стратификационной грамматике С. Лэ-ма) или «системной фонемой» (в генеративной   фонологии — см.   Фонология).
Т. наз. исходный вариант морфемы может не совпадать ни с одним из ее действительных контекстных представителей. Напр., рус. морфема сон-/сн- получает единую морфонемную запись сън (или с*н), с М. ъ (или *) в середине, т. к. ни один из членов чередования о/и нельзя представить как исходный. Нередко конструируемая т. о. морфонемная запись близка к фонологич. записи соотв. пра-формы (см. Архетип), получаемой в результате внутр. реконструкции. М. как символ морфонологич. транскрипции (восходящей к идеям Панини, И. А. Бо-дузна де Куртенэ, Л. Блумфилда, Р. О. Якобсона) может соответствовать на фонологич. уровне не только фонеме, ио и дифференциальному признаку (напр.,
мягкости согласного в сущ. «голь» < прил. «голый») или дажечпустой цепочке» (т. е. исчезать при переходе к фонологич. транскрипции, ср. т. наз. беглые гласные и согласные). Это отличает ее от термина «М.» в понимании Улашина и от соотв. понятий моек, фонологич. школы. В аспекте парадигматики одна М. (а иногда и неск. М.) может соотноситься с одиой-единственной фонемой, что отличает ее от М, в понимании Трубецкого.

Морфемика

МОРФЕМИКА — морфемный строй языка, совокупность вычленяемых в словах морфем и их типы; раздел языкознания, изучающий типы и структуру морфем, их отношения друг к другу и к слову в целом. Осн. объектами исследования в М. являются морфемы, их формальные видоизменения — морфы и их линейные сочетания (слово в целом как последовательность морфем; во флективных языках — основа, словоформа). Поскольку грамматич. морфемы (аффиксы) являются объектом грамматики, М. может рассматриваться как часть грамматики, охватывающая те аспекты разделов «Морфология» и «Словообразование», к-рые связаны с грамматич. морфемами и выражаемыми с их помощью грамматич. и словообразоват. значениями.
В качестве подразделов М. могут быть выделены: 1) учение о видах морфем по их месту в слове и по функции [корень н служебные морфемы (аффиксы); виды аффиксов: префикс, суффикс, флексия, постфикс, интерфикс, инфикс, конфикс и т. п.]; 2) учение о типах значений, выражаемых морфемами [лексич., грамматич. (морфологич.), словообразоват. значения; разновидности грамматич. и словообразоват. значений]; 3) учение о линейных (синтагматич.) и нелинейных (парадигматич.) языковых единицах морфемного уровня, первые из к-рых являются представителями вторых в тексте (морф и морфема, словоформа н слово, основа словоформы и основа слова); 4) учение о принципах вычленения в словоформах минимальных значимых линейных единиц — морфов и о правилах объединения морфов (алломорфов, вариантов морфемы) в парадигматич. единицы (морфемы); 5) учение о звуковых изменениях, связанных с сочетаемостью значимых единиц языка, меньших чем слово (чередование фонем в пределах морфемы — в разных ее морфах; усечение   и   наращение   основ;   в    языках
с подвижным ударением — ударение в его морфематич. функции); 6) учение о типах (моделях) фонологич. структуры морфов разных классов и морфной структуры словоформ (слов). Два последних подраздела (полностью или частично, в зависимости от лингвистич. концепции) относятся к сфере морфонологии, к-рая может, т. о., рассматриваться как часть М. В соответствии с разработкой типологии морфем, их значений, разновидностей, морфонология, явлений осуществляется их инвентаризация в грамматиках и морфемных словарях.
Морфемный анализ слова (иногда называемый также морфологическим) представляет собой один из возможных способов анализа структуры слова наряду с анализом словообразовательным (см. Словообразование). Морфемный анализ предполагает вычленение в слове (словоформе) всех составляющих его морфов и установление их значений. В школьной практике подобный анализ осуществляется в т. наз. разборе слов по составу. Правильное установление границ между морфами определяется рассмотрением слова (словоформы) в рядах однотипных по структуре (одиокоренных и одноаф-фиксальных) образований.
Хотя термин «М.» не является общепринятым, учение о морфемах и принципы описания морфемного уровня разработаны применительно к языкам разл. структуры. В исследованиях морфемного строя конкретных языков при иерархи-зации единиц морфемного уровня применяются описательно-аналитич. метод (построение правил вычленения морфов и идентификации морфем, ср., напр., «Рус. грамматика», 1980) и генеративно-синтетич. метод (построение правил выведения морфов одной и той же морфемы из морфа, признаваемого исходным, ср., напр., работы Д. С. Ворта, В. Г. Чурга-новой).

Морф

МОРФ, морфа (от греч. morphe—форма) — минимальная значимая единица текста, текстовый представитель морфемы. Термин «М.» предложен Ч, Ф. Хок-кеттом в 1947 в качестве параллели к термину <(алло)фон»: предполагалось, что отношение (алло)фона к фонеме тождественно отношению М. к морфеме, Разл. М., репрезентирующие одну морфему, были названы соответственно ее алломорфами (ранее в амер. лингвистике использовался в этом значении термин «морфемный альтернант», в сов. яз-зна-нии, напр. Г. О. Винокуром,— термин «вариант морфемы»). В применении к языкам с четким структурным противопоставлением слоса н морфемы М. обычно рассматривается как непосредственная составляющая словоформы. Так, напр., в словоформе «столиком» выделяются (на графич. уровне) корневой М. «стол-», суффиксальный (со значением уменьшительности) -нк- и флексийиый (выражающий значение тв. п. ед. ч.) -ом. В частном случае словоформа может состоять из одного М., напр. «опять», «сквозь», «ведь», «и», «теперь». Иногда морфеме не соответствует материально выраженный фонетич. (или графич.) сегмент. В таком случае говорят о нулевом М., выделяемом по соотношению с другими функционально противопостаи-ленными и материально присутствующими М. Так, словоформа «рук» состоит из корневого М. «рук-» и нулевого М., выражающего значение род. п. мн. ч.: «рук-и» (ср. <рук-ам, рук-ами>). Те европ. и сов. исследователи, кто принял соссю-ровскую концепцию знака (см. Знаковые теории языка), обычно определяют М. как двустороннюю единиц}' речи, в отличие от морфемы как двусторонней единицы языка. В амер. лингвистике 40-х гг. М. понимался как односторонняя единица, т. е. элемент внешней («формальной») стороны высказывания. Это понимание нашло отражение в формулировке Ч. Ф. Хоккетта, согласно к-рой М. состоит из фонем (а морфема из мор-фонем).
Различие между указанными двумя пониманиями М. не оказывает влияния на
членение текста на М.; однако оно существенно для отождествления М. Так, при «формальном» понимании суффикс в отглагольном производном «читка», уменьшит, суффикс в «лапка» и предлог «к» имеют своим означающим один М.; если же исходить из двусторонности знака, соответствующие М. различны, т. к. соотносятся с разными означающими. В то же время М. характеризуется постоянством внещ. стороны при обоих подходах: сегменты, состоящие из разл. фонем, считаются разными М., хотя и могут представлять одну морфему. Так, напр., в структуру словоформ «разработать» н «разрабатывать» входит одна и та же корневая морфема, представленная двумя нетождественными М.: -работ- и -рабат-.
Решение вопроса о тождестве М., представляющих одну морфему, илн признании их разл. алломорфами тесно связана с принятой исследователем фонологич. концепцией. Так, орфографически различные М., представляющие префиксальную морфему в словах «разработать», «расталкивать», «розыгрыш», «россыпи», «разорвать», признаются разл. алломорфами при анализе с позиций ленинградской фонологической школы, но одним и тем же М.— с позиций московской фонологической   школы.
Признание двух внешне различных М. алломорфами одной морфемы связано также с тем, какое содержание вкладывается в понятие морфемы. Так, разл. образом трактуются случаи супплетивизма, напр. М. i- во франц. ira 'пойдет' и М. all- в a lions 'пойдем'. Амер. лингвисты обычно исходят в этих случаях только из тождества функции и говорят об i- и all- как об алломорфах, тогда как в сов. и европ. яз-знании более распространена другая точка зрения: при отсутствии формального сходства между М. говорят о разных, хотя и синонимичных морфемах, и, следовательно, данные М. не считаются алломорфами.
Представление о М. как об экспоненте морфемы не предполагает требования непременной сегментности (т. е. линейного характера) означающего М. и возможности морфологич. сегментации (автономно-) фонологич. транскрипции на «значащие» цепочки («М.»), полностью состоящие из целого числа фонем. Подобные (весьма распространенные) концепции ведут к смешению различных и разъединению сходных явлений (напр., к одинаковой трактовке фузии, кумуляции и супплетивизма и к искусств, противопоставлению полной и частичной фузии). Поэтому в «активных» грамматиках — т. е. в моделях языкового синтеза (имитирующих кодирование смысла говорящим) и в «динамических» моделях — принято транскрибировать означающие посредством морфонем (а не фонем) и при этом супрасегментные средства рассматривать наряду с сегментными (напр., мягкость конечного согласного в чзелень» рассматривать как М., тождественный по функции М. -от- в «краснота»). Снятие требований автономно-фонологнч. транскрибируемое™ и сегментности фактически означает отказ приверженцев «динамических» моделей от традиционного понимания М., ориентированного на «пассивные грамматики» (имитирующие восприятие текста слушающим). Как компромисс между интересами «активной» и «пассивной» грамматик можно рассматривать разл.    «усредненные»   решения:    напр.,когда среди М. одной морфемы постулируется один «исходный» («главный», «представляющий») М., из к-рого по правилам чередования могут^быть получены остальные М. данной морфемы.

Мордовские языки

МОРДОВСКИЕ ЯЗЫКИ —подгруппа финно-волжских языков. К ним относятся мокшанский (мокша-мордовский) и эрзянский (эрзя-мор довскнй) языки. Распространены в Морд. АССР, Башк. АССР, Тат. АССР, Чуваш. АССР, Горь-ковской, Куйбышевской, Оренбургской, Пензенской, Саратовской, Ульяновской, Челябинской областях РСФСР и нек-рых др. областях. Число говорящих ок. 1 млн. чел. (1979, перепись). До 15 в. морд, этнос локализовался в междуречье Волги, Окн, Суры н Цны. В 16—19 вв. происходили интенсивные миграционные перемещения морд, населения с древней этнич. территории на В.— в Поволжье, Заволжье, Сибирь,  Кавказ и Ср.  Азию.
М. я. характеризуются большим кол-вом переходных н смешанных говоров мокшан, н/или зрзян. типа. Для фонетико-фонологич. системы характерно наличие 40 фоием (7 гласных и 33 согласных) в мокшан, яз. и 33 фонем (в т. ч. 5 гласных и 28 согласных) в зрзян. яз. Гласные открытые, ненапряженные. Фонема э редуцирована. Глухие боковые L, L', глухие дрожащие R, R' н глухой среднеязычный J произносятся без голоса н со вторым фокусом артикуляции в задней части ротовой полости, все шипящие (во ми. мокшан, говорах) палатализованы, эрзян. ? твердое. По употреблению гласных первый слог (в к ром могут быть все гласные) отличается от непервого слога (употребляется часть гласных). Употребление согласных зависит от позиции (начало, середина, исход слова и фонетич. окружение). В аилауте преобладают глухие согласные. В потоке речи согласные подвергаются ассимиляции по глухостн/звонкостн, твердости/мягкости, аффрикатнзацин/дезаффрнкатиза-ции. Характерные типы ассимиляции: прогрессивный (эрзян, йондол 'молния' <йон 'дуга' + тол 'огонь': -t > -d после сонорного п-) н регрессивный (мокшан, мар' 'яблоко'—мар'т" 'яблоки': r'>R' перед глухим Г).
Близость между М. я. проявляется прежде всего в грамматике и лексике. От фннио-угор. языка-основы М. я. унаследовали агглютинативный способ оргаинзацни морфем в слове (эрзян, кудо 'дом'—кудо-сто'из дома', кудо-со-нзо-ли-нек 'мы были у него дома'). Грэм-матнч. категории рода нет. Вместо предлогов употребляются послелоги (эрзян, веле 'село' — веленть вакссо 'у, около села'). Обычно препозитивное определение не согласуется с определяемым (эрзян, ташто кой 'старый обычай' — ташто койть 'старые обычаи'). Элементы флек-тивиостн и аналитизма в способах выражения отд. грамматич. отношений являются инновациями в типологии М. я. У имени са. 10 падежей, 3 типа склонения — основное, указательное, притяжательное, напр. мокгдаи. тра 'стол (какой-то)' — шрась 'стол (этот)' — шразе 'стол (мой)', шраце 'стол (твой)'. Глагол имеет 7 наклонений, 2 спряжения — безобъектное и объектное. Морфология «рядов» объектного спряжения чрезвычайно сложна. Слова любого грамматич. класса в предикативной функции принимают суффикс сказуемостного изменения (мокшан, тяса 'здесь' — тясо-лень 'я был здесь', од 'новый, молодой'— от-тольхть 'они были молодые'). В лексике много русизмов, есть тюркизмы (неск. сотен), балт. и иран. заимствования. Синтаксис М. я. подвергся сильному влиянию рус. яз. (вплоть до заимствования союзов и союзных слов).
Различия между М. я. касаются всех уровней языка. В мокшан, яз., в отличие от лнт. эрзян, ял., есть гласные а, э и согласные L, L', R, R' н J; ударение гл. обр. на 1-м слоге (обусловлено качеством гласных словоформы). В эрзян, яз. ударение может падать иа любой слог слова, находясь целиком в зависимости от рит-мич. строеиня фразы. В лексике двух языков много словарных расхождений (типа мокшан, шалхка/эрзян. судо — 'нос', мокшан, оцю/эрзян. покш — 'большой'), в словах с тождественным или близким звуковым составом произошли се-мантич. сдннгн [напр.: паця — мокшан, 'крыло (птицы)'/эрзян. 'платок'; олга (~ -о) — мокшаи. 'жердь'/эрзян. 'солома']. Мн. лексемы с идентичной семантикой в мокшан, или зрзян. языках подверглись разл. фоиетич. преобразованиям.
На базе мокшан, и эрзян, диалектов некогда единого общеморд. яз. сформировались два лнт. языка: лит. мокшанский (сформировался на основе центр, диалекта к сер. 30-х гг. 20 в.) и лит. эрзянский (сформировался на базе Козловского дналекта к кон. 20-х гг. 20 в.).
Памятники письменности на разных морд,  диалектах (лат.  и   рус. графика) известны с кон. 17 в. В основе морд, письма лежит рус. графика и орфография (с сер. 18 в.). Об изучении М. я. см. Финно-угроведение.

Монологическая речь

МОНОЛОГИЧЕСКАЯ РЕЧЬ (от греч. monos— один н logos—слово, речь) — форма (тип) речи, образуемая в результате активной речевой деятельности, рассчитанной на пассивное и опосредованное восприятие. Иногда М. р. определяют и как интраперсональный речевой акт. Для М. р. типичны значительные по размеру отрезки текста, состоящие из структурно и содержательно связанных между собой высказываний, имеющие индивидуальную композиционную построен-ность н относит, смысловую завершенность. Степень проявления этих признаков зависит от жанровой (худож. монолог, ораторская речь, бытовой рассказ и пр.) и от функционально-коммуникативной (повествование, рассуждение, убеждение и пр.) принадлежности. Внутрижан-ровые различия (авторская и прямая речь персонажей, науч. доклад н агитационное выступление), так же как устное или письм. осуществление речевого акта, обусловливают стнлнстнч. особенности М. р.: строение предложений, синтакенч. способы их соединения, лексич. отбор, виды взаимодействия элементов разг. н книжной речи н пр. Любой отрывок М. р. в той нли иной мере «диалогизн-роваи>, т. е. содержит показатели (гл. обр. внешние — обращения, риторнч. вопросы и т. п.) стремления говорящего повысить активность адресата (ср. мнение Г. О. Винокура об отсутствии строгих н абсолютных границ между монологом и диалогом, в частности). В нек-рых видах худож. монолога, напр. в сказе, где законам М. р. подчинено произведение в целом, диалогнч. черты служат спец. средством имитации жнвой разг. речи.

Мон-кхмерские языки

МОН-КХМЕРСКИЕ ЯЗЫКИ —группа в составе семьи аустроаэиатских языков. Термин возник в противовес употреблявшемуся во 2-й пол. 19 — нач. 20 вв. термину «мон-аннамскне языки» с целью исключения нз этой группы Вьетнам, яз. Широкое распространение получил после появления работ В. Шмидта («Die Mon-Khmer-Volker ein Bindeglied zwischen Volkern Zentralasiens und Au-stronesiens», 1906, и др.). О границах группы М.-к. я. нет единого мнения. Мн. исследователи их чрезмерно расширяют, включая такие языки, как кхаси (А. Фурнье), малаккские (Ж. Дифлот) и даже ннкобарский (Ю. А. Горгониев). Попытки обосновать выделение М.-к. я. внутри аустроазиат. семьи предпринимались в работах Д. Д. Томаса и Р. Хед-ли, X. Ю. Пиннова. Лексико-статистич. подсчеты Томаса и Хедлн позволяют считать Вьетнам, яз. типичным М.-к. я., но исключают малаккские и ннкобарский языки, положение языка кхаси проблематично. На основе типологич. критериев Пнннов предлагает деление аустроазиат. семьи на мунда н кхмер-никобар. ветви, с выделением в последней двух больших групп: мон-кхмерской и Никобарской (место Вьетнам, яз. прн этом не рассматривается). Большинство исследователей включает в М.-к. я. такие группы, как кхмерская, моннческая, пеарическая, сев.-оахнарическая, юж.-бахнарическая, зап.-бахнарическая, катуическая, кхмуи-ческая, палаунгнческая (названия даны по Томасу и Хедли). Эти языки можно обозначить как «традиционные М.-к. я.».
Традиционные М.-к. я. распространены по всей терр. Индокитая, Таиланда, Мьянмы и в юж. р-иах Китая. Наиболее крупные по числу говорящих на М.-к. я. народы (1987, оценка): кхмеры (св. 7 млн. чел.), моны (св. 0,5 млн. чел.), куй (ок. 0,5 млн. чел.). Остальные народы насчитывают от неск. тысяч до неск. десятков   тысяч   человек.
Для фонологии почти всех традиционных М.-к. я. характерно наличие специ-фнч. рядов гласных среднего ряда и палатальных смычных согласных (звонкого н глухого). Вокализм, как правило, образуется гласными трех рядов (переднего, среднего н заднего) н трех нли четырех подъемов. Мн. языки имеют богатую систему гласных, включающую св. 30 фонем (кхмерский, бру). В большинстве языков гласные имеют оппозицию по долготе. Консонантные системы обычно более просты. Многие нз них характеризуются наличием преглоттализованны:: (кату, мнонг, стиенг) и преназализован-ных (кату, суой, кэхо) согласяых. Иногда преназализация тесно связана со звонкостью (седанг). Придыхательные встречаются реже (самре).
Для слова в традиционных М.-к. я. характерно сочетание основного, т. наз. сильного, слога с предшествующим ему безударным, т. наз. слабым, слогом, подверженным гораздо большим ограничениям, чем сильный. Кол-во слабых слогов в слове может равняться трем (кату), двум (палаунг), одному (куа, бахиар, па-кох, ксингмул, бру). Прн этом во всех языках немало односложных слов, а ряд языков (диалект миоиг — рэлэм, няхэнь) допускает только моносиллабич. структуры. Кол-во слогов в корне не превышает двух. Структура сильного слога также подвержена существ, ограничениям. Консонантные сочетания обычно строятся с использованием плавных, в конце слога их или намного меньше, чем в начале, или  нет  совсем.
Для традиционных М.-к. я. характерно наличие раз л. типов фонацнй гласных, т. е. нх различие по степени интенсивности. Обычно представлена оппозиция голосовой н придыхательной (суой, куй, ха-ланг, джех, хрэ) нлн голосовой н напряженной (бру, седант) фоиацнй. В нек-рых языках типы фонацнй находятся в отношении дополинт. распределения с характером гласного (кхмерский, монскнй). Часто тип фонацнй связан с дополнит, фонетнч. характеристиками, иапр. с высотой регистра. Однако имеются языки, в к-рых регистры н фонацнн существуют самостоятельно, без взаимного влияния (ма). Во мн. языках отмечена назализация гласных, причем только в ларингаль-ном окружении (седанг, куа, халаиг). Фонологически значимые тональные контуры, как правило, не характерны (имеются лишь в даиау, маиг ы).
Наиболее характерный способ словообразования — словосложение. Сложные слова строятся по тем же моделям, что и словосочетания, н зачастую формально неотличимы от инх. Ми. языки обладают развитой системой деривационной аффиксации (кату, бахиар, пакох). Наиболее характерны префиксы, каузативный лабиальный (седанг ро-, пакох, кату ра-, бахиар ро'-, кхмер, ban-, p-, кхму рп-, р-), каузативный дентальный (бахиар to'-, кату, пакох ta-), каузативный велярный (кату, мои. ка-), взаимный дентальный (бахнар to'-, кату, седанг ta-, пакох tar-), пассивный дентальный (бахиар to'-, пакох U-). Наиболее характерные инфиксы: субстантивирующий дентальный (бахиар, стиенг -о'п-, кхму -гп-, пакох -an-, седанг -on-, кхмер, -ctmn-, -an-), субстантивирующий агеитивиый лабиальный (кхмер., кату, др.-мои. -т-), каузативный лабиальный (кхмер, -am-, кхму -т-). Ми. языки (особенно юж,-бахиарич. группы) почти полностью утратили аффиксальную систему. В иек-рых языках, напр. в кхмерском, аффиксация малопродуктивна. Во всех языках имеются аффиксы, обладающие низкой частотностью употребления и неопределенностью или полным отсутствием значения. Обычно онн считаются остатками древней, более развитой, чем в совр. языках, системы аффиксации, ио это спорно. Для ряда языков отмечено использование полной или частичной редупликации.
Словоизменение в традиционных М.-к. я. отсутствует. Сиитаксич. отношения выражаются при помощи порядка слов и служебных слов. В иек-рых языках возможно выделение частей речи иа основе сочетаемости со связками н др. служебными элементами. В ряде языков осн. отлнчне предикативов от существительных заключается в том, что последние не могут выступать в роли предикатов без сочетания со связками. Предикативы, в свою очередь, делятся иа два больших класса: глаголы и прилагательные. Первые допускают двухкомпоиеит-ную структуру предложения, аторые нет. Напр., по-кхмерски можно сказать kramom sase: 'девушка пишет* (букв.— девушка писать), ио невоэможно*кгатот s?a:t 'девушка красива', в последнем случае необходимо добавить связочный элемент с исходным значением «этот> — kramom nih s?a:t 'эта девушка красива' (букв.— девушка этот красивый) либо иными средствами расширить структуру предложения. В иек-рых языках связки не используются  (брао).
Для глагола характерен максимальный набор лекснко-грамматич. категорий, среди к-рых — категории направленности н ориентации, внда-времени, залога. Для выражения частных лексико-грамматич. категорий используются служебные слова.
Мн. языки имеют развитую систему классификаторов, использующихся при счете и делящих имена на подклассы (монскнй, бру, бахиар, тьрау).
Наиболее обычная структура простого предложения SVO, при этом определение следует за определяемым. Кроме простых и сложных предложений имеются усложненные, в к-рых целая фраза занимает место одного члена предложения в другой фразе. Как правило, это предложения с интонационным выделением темы н ремы. При постановке дополнения на первое место во фразе оно часто трактуется как особый член предложения — тематич. подлежащее. Кроме интонационных и позиционных средств для отделения темы от ремы используются и спец. служебные слова.
Традиционные М.-к. я. характеризуются общностью осн. словарного фонда. В то же время их лекснч. система весьма проницаема для заимствований. Даже в наиболее изолированных языках большая часть лексики представляет собой заимствования нз тайских, австронезийских, индоарнйских, кит., португ. и др. языков.
Из М.-к. я. кхмерский и монский языки являются древнепнсьм. языками, письменность нид. происхождения (см. Индийское письмо), остальные языки бесписьменные или новопнсьмеиные.