Языкознание

РЕЧЕВОЙ АКТ — целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе; единица нормативного социорече-вого поведения, рассматриваемая в рамках прагматической (см. Прагматика) ситуации. Осн. чертами Р. а. являются: намеренность (иитенциоиальность), целеустремленность и конвенциоиальность. Р. а. всегда соотнесены с лицом говорящего. Последовательность Р. а. создает дискурс.
К Р. а. обращались исследователи, анализирующие речь в контексте жизни и жизнедеятельности человека и исходящие из того, что «речи... суть действия, происходящие между людьми» (Гегель) (см. Речь, Речевая деятельность, Психолингвистика, Социолингвистика), а также исследователи обиходной речи и др. форм речевого общения и поведения (см. Диалогическая речь. Речевой этикет). Проблематика Р. а. и речеобразо-вания содержится в лингвистич. концепциях В. Гумбольдта, Ш. Баллц, С. Кар-цевского, Л. П. Якубинского, К.Л.Бюлс-ра, Э. Бенвениста, М. М. Бахтина и др. Однако целостная и развитая теория Р. а. сложилась лишь в рамках лингвистической философии под влиянием идей Л. Витгенштейна о множественности назначений языка и их неотделимости от форм жизии: взаимодействие языка и жизни оформляется в виде «языковых игр», опирающихся на определ. социальные регламенты. Основы теории Р. а. были заложены англ. философом Дж. Остином (лекции, 1955; посмертно опубл. в кн. «How to do things with words», 1962). В дальнейшем теория Р. а. развивалась совместными усилиями философов, логиков, лингвистов и психологов.
В Р. а. участвуют говорящий и адресат, выступающие как носители определ., согласованных между собой социальных ролей, или функций. Участники Р. а. обладают фондом общих речевых навыков (речевой компетенцией), знаний и представлений о мире. В состав Р. а. входит обстановка речи и тот фрагмент действительности, к-рого касается его содержание. По Остину, выполнить Р. а. значит: произнести членораздельные звуки, принадлежащие общепонятному языковому коду; построить высказывание из слов данного языка по правилам его грамматики; снабдить высказывание смыслом и референцией, т. е. соотнести с действительностью, осуществив речение (англ. locution); придать речению целенаправленность, превращающую его в иллокутивный акт (англ. illocutionary act, т. е. 'выражение коммуникативной цели в ходе произнесения нек-рого высказывания'; термин Остина); вызвать искомые последствия (англ. perlocuti-оп), т. е. воздействовать на сознание или поведение адресата, создать новую ситуацию (напр., объявление войны). Дж. Р. Сёрл выделяет в Р. а.: акт произнесения (англ. utterance act); пропозициональный акт, осуществляющий референцию и предикацию; иллокутивный акт, реализующий целеустановку говорящего. Целенаправленность придает Р. а. особую, «действенную» интонацию, отмеченную Бахтиным. Функции Р. а. Остин назвал иллокутивными силами (англ, illocutionary forces), а соответствующие им глаголы иллокутивными («спрашивать», «просить», «запрещать» и т. д.). Понятие иллокутивной силы комплексно. Оио включает наряду с иллокутивной целью, объединяющей Р. а. в классы (напр., побуждение), ее интенсивность, способ достижения цели, особенности зависимой пропозиции и др. индивидуальные   условия   употребления   конкретных Р. а. (ср. акты побуждения, требования, совета и пр.). Образующие иллокутивную силу компоненты логически упорядочены (Сёрл, Д. Вандервекен). Они соответствуют программе описания значения иллокутивных глаголов.
Нек-рые иллокутивные цели могут быть достигнуты мимикой, жестом (см. Жестов языки, Паралингвистика). Однако клятва, обещание и т. п. невозможны без участия речи. Глаголы «клясться», «общать» и др. перформативны (см. Пер-форматив). Др. иллокутивные глаголы (напр., «хвалиться», «угрожать», «оскорблять >) не употребляются перформа-тлвно.
Поскольку перлокутивный эффект находится вне собственно Р. а., теория Р. а. сосредоточена на анализе иллокутивных сил, а термины <Р. а.> и «иллокутивный акт» часто употребляются как синонимы. Наиболее обобщенные иллокутивные цели отлагаются в грамматич. структуре предложения (ср. повествоват., вопросит., побудит, предложения). Иллокутивные цели играют важную роль в построении диалогич. речи, связность к-рой обеспечивается их согласованностью: вопрос требует ответа, упрек — оправдания или извинения и т. п.
При классификации Р. а. учитывается иллокутивная цель, психологич. состояние говорящего, направление отношений между пропозициональным содержанием Р. а. и положением дел в мире, отношение к интересам говорящего и адресата и др. Выделяются след. осн. классы Р. а.: информативные Р. а., сообщения (репрезентативы), напр. «Поезд пришел>; акты побуждения (директивы, прескрип-ции), напр. «Уйдите! », в т. ч. требование информации, т. е. вопрос: «Который час?»; акты принятия обязательств (ко-миссивы), напр. «Обешаю прийти вовремя»; акты, выражающие эмоциональное состояние (экспрессивы), в Т. ч. формулы социального этикета (behabitives, по Остину), напр. «Извините за беспокойство»; акты-устаиовления (декларации, вердиктивы, оперативы), такие, как назначения на должность, присвоение имен и званий, вынесение приговора и т. п. Существует аналогия между речевыми и ментальными актами, ср. утверждение и мнение, извинение и сожаление, раскаяние   (3. Веидлер).
Характеристика Р. а. обычно дается через их сопоставление с пропозицией. Значение Р. а. не сводится к значению входящего в него пропозиционального содержания. Одна и та же пропозиция способна входить в разные Р. а.: «Я приеду завтра» может быть обещанием, угрозой, сообщением. Понимание Р. а., обеспечивающее адекватную реакцию, предполагает правильную интерпретацию его иллокутивной силы. Последняя определ. образом взаимодействует с пропозицией, напр. побуждения и обязательства могут включать только пропозиции, относящиеся к плану будущего. Их цель — создать такое положение вещей, к-рое соответствокало бы значению пропозиции. Они направлены от пропозиционального содержания к действительности. Пропозиции характеризуются условиями истинности, Р. а. — условиями успешности (англ. felicity conditions), несоблюдение к-рых ведет к иллокутивным неудачам. В одних случаях для эффективности Р. а. необходима определ. социальная ситуация (приказ, приговор и т. п. имеют силу только в устах людей, ваделенных соотв. полномочиями и опираются на социальные институты). В др. случаях успешность Р. а. зависит от личностных факторов. Аналогом требования истинности, предъявляемого к суждению (пропозиции), является требование искренности, удовлетворение к-рого входит в условия успешности Р. а. Напр., обещание действительно тогда, когда говорящий искрение намерен его выполнить и уверен, что в состоянии это сделать. Условие искренности (доброй волн) связывает Р. а. с намерениями говорящего, а через них с состояниями его сознания (интенциональяыми состояниями): просьбы соответствуют желаниям и нуждам говорящего, сообщения — эпистемич. состояниям, выражения чувств (экспрессивы) — тем или другим эмоциям. Согласование Р. а. с интенциональными состояниями признается обществом обязательным для речевых действий. Это подтверждается тем, что высказывания типа «Иван умен, но я так ие считаю» неприемлемы, хотя в иих нет явного противоречия. Условия успешности предполагают, что адресат способен опознать иллокутивную силу Р. а., к-рая должна в нем быть вербально или невербально (просодически, мимически) выражена. Однако существует большая категория косвенных Р. а., иллокутивная цель к-рых присутствует имплицитно и выводится адресатом благодаря его коммуникативной компетенции. Принцип вежливости, принятый в речевом общении, требует смягчения побуждений, к-рые часто бывают косвенными. Напр., модали-зоваииый вопрос о способности адресата осуществить незатруднительное действие косвенно выражает просьбу: «Ты можешь налить мне чаю?». То же значение получают выражения желаний: «Я бы хотел побыть одни» может означать «Оставь меня одного». Косвенные Р. а. подвержены конвеиционализации: мода-лизоваииый вопрос почти всегда эквивалентен просьбе. Конвеиционализация проверяется рядом тестов, из к-рых главным является тест на совместимость с отрицанием имплицитной цели. Высказывание «Ты можешь налить мне чаю? Но я тебя об этом ие прошу (Но не делай этого)» отражало бы непоследовательность речевого поведения.